Лига выдающихся декадентов. Владимир Калашников
барьера, выводим под белы рученьки Бориса Николаича, а там… сажаем в пролётку и мчимся в уединённое место, чтобы убедительно объяснить, кто в действительности ему друг, а кто – враг.
– Вам бы, Василь Василич, приключенческие романы строчить. Знаете: Сабатини, Жуль Верн, граф Салиас…
– К беллетристике я не пригоден, – отрапортовал Розанов. – А вот эссеи, очерки, газетчина, заметочки всякие, – это моё. Ну, с Богом!..
– Где Бугаев? Дайте мне его! – с порога зарычал Вольский, безо всякого труда изображая ярость.
– Бориньку четверть часа как увезли в лечебницу! Нервический срыв. Анна Рудольфовна вызвалась проводить и проверить, как он устроится, – застрочила курсистка. – А врач – такой странный: темнейший брюнет, в очках без…
Не слушая лепет курсистки, Вольский повернулся к Розанову:
– Опоздали!
– Работа у них опасная, у бедных докториков, – вставила курсистка. – Нервические больные – они не все как Боренька, некоторые бывают…
– Что будем делать?
– …буйные. Такой, наверное…
– Есть у меня кое-какие мысли.
– …выдавил ему стёкла.
– Здесь слишком шумно, – посетовал Розанов. – Уединимся и обдумаем создавшееся положение. Здесь, к примеру…
Розанов отворил дверь в боковую комнату – дохнуло слитным шумом: шорохом, дыханием, шушуканьем множества людей. Смущённые обитатели творческой коммуны, казалось, водили хоровод вокруг подпиравшей потолок тонкой колонны, сплетённой из палочек и прутьев.
– Вон оттуда и сняли, – произнесла девица и добавила с гордостью: – Наш Боря – акробат!
– А как сняли? – поинтересовался Вольский.
Девица пожала плечами:
– Нас не пустили в залу: вдруг Боря взбесится.
– А это ещё что такое? – Розанов наклонился за стопкой разнокалиберных личточков, стиснутых ажурной металлической прищепкой.
– Анна Рудольфовна выронила, – пискнула вездесущая курсистка.
– Борин почерк, – вставил Вольский, заглянув через плечо спутника на зажим для визиток.
Василий Васильевич пробежал строки глазами:
– «Мир рвался… атомной… бомбой». Любопытно. «Сверх… гекатомбой».
– А эта поправка руки Анны Рудольфовны, – подсказала услужливая курсистка.
– Минцлова – стихи правит?!.. Ничего не понимаю.
– Дайте мне!.. – пропищала девушка, протягивая руку.
Вольский загородил своей широкой спиной Розанова и найденный трофей от неуёмной курсистки.
Со стены выпучился огромной оранжевой радужкой спасательный круг из пробки. Вольский хулигански подмигнул то ли ему, то ли девушке и хмыкнул:
– И зачем ты здесь, морской бублик?
– На случай наводнения, – строго ответила курсистка. – Наверное, из провинции недавно? Знаете, какие в Петербурге наводнения? Ветер надует с залива воду…
– Но пятый этаж!..
– Анна Рудольфовна в некоторых вопросах очень мнительна.
Курсистка поджала губы.
В