Зубы. Инъекция страха. Андрей Мерзляков
понял, что черепушку ему снесли хорошенько. Состояние было как у пьяного: стоишь ровно, а тебя колбасит, будто ты угодил в центрифугу.
– Малыш? – вновь позвал Спайк, но голос свой не узнал. Будто из его уст говорил некто другой. Другой, грубый и с хриплым голосом.
Что-то зашуршало в коридоре, – там, где недавно орудовали мародёры.
Спайк, пытаясь удержать взгляд, смотрел в ожидании, в ожидании виновника звука.
Чёрное тельце вынырнуло из-за угла и метнулось в его сторону. Спайк сначала вздрогнул, думая, что это жирная уродливая крыса.
Потом сознание наконец пришло в себя, вернулось как запущенный в небо бумеранг.
Это была кошка, чёрная, с белыми пятнами.
Она беззаботно заглянула в комнату и сверкнула своими зелёными глазами. Беззвучно перешагнула через порог и прогулявшись по полотну двери, подошла к Спайку.
Парень смотрел на животное, не отрывая глаз. Кошка была сильно похожа на Китти – кошку родителей.
Кошка мурлыкнула и начала лизать руку Спайку.
Спайк смутился, а где-то в душе что-то кольнуло: он вспомнил как в детстве по случайности убил кошку, и сейчас, ему казалось, что это существо как раз пришло за ним, чтобы забрать его с собой. В ад.
Спайку казалось, что он умер.
Почему нет? Разве его положение сейчас не похоже на преисподнюю?
Спайк убрал руку от шершавого языка кошки и приподнялся. Гонг в голове слегка стих. Кошка прошлась по комнате, потеряв к нему интерес и улеглась на матрас.
Парень встал на колени, потом вытянулся во весь рост. Колени хрустнули, будто сухие ветки.
Спайк наблюдал за кошкой.
Она ещё раз мурлыкнула, глянув в его сторону.
Бледная рука вытянулась из-под матраса. Маленькие белые пальцы-косточки потянулись к кошке. Она слегка шелохнулась, почувствовав чьё-то присутствие совсем рядом.
«Она звала собаку, а прибежал волк» – вдруг пронеслось у Спайка в голове. Он так и не вспомнил, где слышал это выражение. Может быть в сказках, которые в детстве ему читала мать.
Из-под тряпья показалась голова ребёнка, но на его лице случились значительные изменения. Фатальные.
Во лбу зияло кровавое отверстие. И, походу, пуля, выпущенная в голову мальчишке, застряла где-то на подходе к мозгу. Может быть в черепной коробке, но это теперь было неважно.
Мародёры застрелили того, кого Спайк совсем недавно звал малышом. Может быть одного из них напугало нечто. Нечто, шелохнувшееся и притаивавшееся за тряпьём и матрасом, и он просто сделал несколько выстрелов в ту сторону, где прятался ребёнок?
Вероятно, так оно и произошло, но теперь это уже не имело никого значения, потому что «малыш» не умер. Он обратился.
Один глаз на его лице закатился куда-то вверх, будто увидел что-то, ползущее по люстре. Второй, налитый кровью, смотрел на животное, яростно и неумолимо.
Белые, как мел зубы, яростно вцепились кошке в загривок, и она закричала. Да! Да! Именно закричала, потому что Спайк