Зубы. Инъекция страха. Андрей Мерзляков
прокис и над ним кружили мухи.
Сейчас в зеркале на него смотрел незнакомец. Обрюзглый, заросший щетиной. Глаза шальные, будто под наркотой, которую он никогда не пробовал, но видал, как на железнодорожной улице толпятся наркоманы, этакие зомби без будущего, которых сейчас сменили настоящие мертвецы.
Двадцать лет было парнишке, имени которого он не знал, они один раз столкнулись при выходе из дома. Он жил в этой квартире. Он переехал с семьёй сюда за пару дней до вспыхнувшей эпидемии, с женой и двумя мальчишками, лет шести. Теперь Спайк не знал, где они, и, возможно, их уже нет на этом свете. Никого.
Спайк считал, что они бы не стали злиться, что он теперь живёт в их квартире. Теперь все вещи в мире обесценились. Все, кроме еды. И оружия.
Спайк жалел, что тогда не забрал пистолет у Гарри. Жалел, но знал, что не мог его присвоить себе, потому, что оружие было предметом самоубийства. Это он прекрасно понимал, но всё равно мечтал о стволе, с которым чувствовал бы себя гораздо защищённым, чем сейчас.
Сейчас у него есть лишь кухонный нож, да молоток. Лучше, чем ничего.
Спайк присел на диван, смотря на кофейный столик, где, когда-то стояла птичья клетка. В эту квартиру из своей он притащил лишь постельное бельё и свою одежду. Из запасов еды, что раньше хранились у него дома, всё было съедено.
Электричество выключили пару дней назад. Что бы это значило? Спайк думал, что точно ничего хорошего.
Выглянул через жалюзи в переулок, куда выходили окна.
Кровь на асфальте. Брошенный автомобиль, въехавший в мусорные баки, дверь распахнута. Он помнил, что фары машины горели, а сейчас нет: видимо аккумулятор сел.
К слову об аккумуляторе. Заряд на телефоне, как он помнил, находился на 46 процентах, он вырубил смартфон до лучших времён, потому что это было единственное, что ещё как – то связывало его с внешним миром. Он сохранил видео новостей.
Пересмотреть надо, подумал Спайк.
Хоть что-то приведёт его в чувство от накатившей безысходности.
Всем, кому раньше он звонил, были или недоступны, или не отвечали на звонки.
Или отправились к праотцам.
Последний раз он звонил брату дней десять назад, и кто-то тогда даже взял трубку. Спайк обрадовался, но, видимо, поспешил. По ту сторону линии раздались лишь жуткие чавкающие звуки, звуки хруста костей. Будто чёртов мертвец на том конце провода нечаянно нажал на кнопку ответа во время кровавого пиршества. Это было на второй день начала эпидемии.
Отец с матерью звонили ему последний раз неделю назад, и он на всякий случай с ними простился.
– Приезжай к нам, – говорил отец. – У нас есть еда, вода. Работает генератор. Мы же за городом, здесь их меньше. Здесь мы протянем гораздо дольше, тем более находясь все вместе, сынок.
– Если раздобуду машину, – соврал Спайк. Он боялся до жути покидать своё нынешнее убежище. – Береги маму.
Больше отца он не слышал. Он звонил и ему, и матери, спустя некоторое время, но голос робота отвечал, что абонент