Семейная хроника. Татьяна Аксакова-Сиверс
видеть много позже в Париже, демонстрировали почтенные лица в одеждах католического духовенства или в мантиях высших чинов магистратуры. Рыцарские доспехи отсутствовали.
О материальных ресурсах семьи де Герн я ничего не знаю, слышала только, что граф потерпел финансовую катастрофу, отдав крупную сумму денег некоему Элидуасселю, прожектеру плантаций сахарного тростника на Кубе, и не получив ни франка обратно. Следствием потери личных средств стало то, что граф появился в Петербурге в качестве представителя французского капитала, вложенного в Макеевские металлургические заводы на юге России. Тут он познакомился с Валентиной Гастоновной, пленился ею и стал хлопотать о разводе.
Приняв в соображение исключительные обстоятельства дела, Ватикан удовлетворил прошение графа де Герна и расторг его фиктивный брак с m-lle de Segur. Главное препятствие было устранено, но оставалось второе, не менее серьезное. Католическая церковь, признавая православный брак, ни во что не ставит наш развод. Для того чтобы граф мог венчаться с разведенной православной церковью тетей Линой, нужно было получить dispense du Pape, то есть особое разрешение Святейшего престола. У ксендзов церкви святой Екатерины в Петербурге должен был состояться суд, и к моему отцу обратились от заинтересованных сторон с просьбой выступить в качестве свидетеля. Он должен был удостоверить, что, «самодурка-мать заставила бедную Лину, из соображений оголтелого национализма и лжепатриотизма, выйти по принуждению за казака Курнакова и забыть о храбром французе Дюфане де Шуазине». На эту просьбу папа смеясь сказал: «Когда речь заходит о том, чтобы рассказывать ужасы о моей невестке, я на всё готов!».
Ксендзы вняли столь убедительным доводам. Dispense du Раре была получена, и свадьба тети Лины с графом де Герном состоялась 19 августа 1906 года.
Против дяди Альберта ничего нельзя было возразить, кроме того, что он скучноват, и его добродетель сводилась к отсутствию крупных недостатков. С тетей Линой они ужились прекрасно. Бурная жизненная реакция моей тетки уравновешивалась равнодушием ее супруга ко всему, что выходило за узкий круг его интересов. Вместе с тем, граф не был лишен здравого смысла: слыша, как его жена с жаром ломает словесные копья по пустякам, он, пожимая плечами, говорил: «Tout ca ce sont des razgovors»[36]. (Слово «разговор» было единственным, которому граф научился за двенадцать лет жизни в России.) А в ответ на попытки тети Лины играть в молодоженов граф говорил: «Но Лина, моя дорогая подруга, не глупи. Я не Ромео – я старый джентльмен!»
Чтобы неприятные перипетии бракоразводного процесса не проходили у них на глазах, весною 1906 года бабушка и дедушка уехали за границу. Официальной причиной назвали необходимость укрепить здоровье Сережи морскими купаниями. Аладино было предоставлено нам.
Нашему отъезду из Москвы предшествовало следующее событие: в конце мая, когда я перешла в 5-й класс, вещи были уже отправлены на вокзал и Альфа, чувствуя сборы, в ажиотаже бегала
«Всё это razgovors».