Ð˜Ð¼Ð¿ÐµÑ€Ð¸Ñ Ñ‚Ð¸ÑˆÐ¸Ð½Ñ‹. КриÑтофер Руоккио
сеньору. Я с подозрением прищурил глаза:
– Какое еще взаимопонимание? Вам ведь уже заплатили, если не ошибаюсь?
– Да, да, – энергично закивал Деметри. – Пять тысяч хурасамов авансом; и пообещали еще девять тысяч марок из вашего банка на Тевкре, когда вы прибудете на место. – Он махнул рукой, словно бы отметая подозрения, как отгоняют мясных мух. – Это все очень хорошо, но как бы сказать? Вы ведь нобиль. А у нобилей все всегда… как это называется? – Он выразительно посмотрел сначала на меня, а потом на Киру. – Запутано?
Мы уставились друг на друга, словно ожидая, кто из нас первым моргнет. Я часто замечал, что молчание – самый эффективный прием в любом разговоре. Так я и перемолчал маркитанта. Шум стойки на мгновение утих, и стало слышно, как кто-то кричит на уличном жаргоне.
– Вы ведь не преступник, нет?
Застигнутый врасплох, я в удивлении поднял брови:
– В смысле? Нет.
Что моя мать ему наговорила?
– Я просто не хочу подвергать моих людей опасности, – объяснил Деметри, не сводя с меня глаз.
Он опять налил себе вина и не сдержал разочарованную усмешку, услышав плеск напитка, наполнившего стакан:
– У нас хватает своих проблем и без того, чтобы вмешиваться в делосианскую политику.
Я искоса посмотрел на выцветшую рекламу оперы с обнаженной чернокожей женщиной, державшей в руке меч и наступившей босой ногой на голову павшего имперского легионера. На плакате было написано: «Тиада, принцесса Тракса».
– Вы как раз и увезете меня подальше от делосианской политики.
Деметри уже готов был заспорить, но я переключился на джаддианский:
– Послушайте, вы ведь родом из Княжеств Джадда?
– Да, да. Si, – заморгал чужеземец, и на его остром лице проступило удивление.
Он продолжал наблюдать за мной сквозь полуопущенные веки.
– Как вы относитесь к Земной Капелле?
Веселое выражение исчезло с лица Деметри, он скривился, словно хлебнул кислого вина.
Довольный произведенным эффектом, я продолжил разговор на том же джаддианском:
– Так я и думал. Получается, что мы относимся к ней одинаково, mi sadji. Так вот, меня хотят послать в семинарию. А вы помогаете мне сбежать.
Я попытался улыбнуться, но у меня получилась лишь кривая усмешка, обычная для моей семьи. Я осознавал, как звучат мои интонации, как выглядит мой лоск представителя имперской элиты, отпрыска одного из старейших домов во внутренних мирах. Этот голос больше подходил злодею из оперы вроде той, которую рекламировал безвкусный плакат, наклеенный на стене погребка.
Деметри выпятил острый подбородок, наклонился над стаканом и прошипел, на этот раз на имперском галстани:
– Значит, оставить с носом Капеллу?
Он оглянулся через плечо на комнату отдыха, где двое любителей джубалы курили кальян, то ли первые утренние посетители, то ли последние из ночных. Больше в этом мрачном заведении никого не было. Деметри продолжал