Нам больше нравится ночь. Агния Аксаковская
кошачьих глазах мелькает неуловимая мыслишка.
– Ой. – Раздалось у Кириного плеча.
А вот Нюта, та, конечно, и не знает, что делается у неё над головой. Кира покосилась на неё – Нюта с испугом смотрела в коридор. Что это с белянкой? Услышав быковато топающие, размеренные шаги в воцарившейся перед звонком тишине, Кира с досадой цокнула.
Навстречу из тёмного и низкого, но очень широкого, как бы расползшегося коридора без окон приближалась высокая стройная фигура, затянутая посреди, как оса. Похожее на корону сооружение на голове делало фигуру непомерно высокой для коридорных габаритов.
Девочки почтительно остановились, с ужасом считая про себя секунды, оставшиеся до звонка.
Высокая фигура встала столбом, окрасившись светом в тёмно-серые неживые тона. Это была красавица завуч, грозная и величественная старуха с великолепной бальной фигурой и лицом, тонким чертам которого признаки дряхлости придали вид полуфантастического существа, вроде Богини Ночного Неба, которая смотрела с потолка в рекреации младшего этажа.
Она работала в этой школе с момента её основания, но где её отыскала смирная Софья Штокфиш, вот вопрос. В городе говорили, что она была фрейлиной при царице в те баснословно далёкие времена, когда нынешний портрет ещё учился в своём училище и готовился к рукоположению. Случился некий скандал и случился у прелестных (хоть и немалого размера) ног фрейлины. Фрейлина сделалась учительницей, а скандал, застегнув все пуговички мундира, отправился искать смерть на бранном поле.
Выпуклые сизые глаза в упор уставились на девочек – каждой показалось, что завуч смотрит только на неё. Нюта затрепыхалась, толкаясь плечиком в пенящемся кружевном воротнике, в крепкое плечо Киры.
– Здравствуйте, Анна Станиславовна. – Громко и с достоинством произнесла Кира.
Довольно громко и почти с достоинством.
– Доброе утро, Анна Станиславовна. – Негромко и, лишь чуть побледнев под рыжим нимбом, молвила Лиля.
Нюта, похоже, прикусила язык. Лиля наступила ей не без наслаждения на кончик венской туфли.
Подскочив, девочка невнятно проговорила:
– Здр… аствуй… те, А-а… Стнсл…
Больше она к вербальной сигнализации прибегать не собиралась.
– Приветствую вас. – Прогремел низкий голос.
Он был по-юношески свеж и надменен, и только запрятанные клокочущие отзвуки свидетельствовали о глубокой дряхлости этого создания, непостижимого для шестнадцатилетних девочек.
Она наклонила голову в венце натуральных чёрных, как крыло ворона, волос – казалось, на голове у неё и сидит эта птица, но увеличенная во много раз.
Кира подтолкнула Нюту, и девочки, склонив головы в подражание или из почтения, прошли мимо к своей двери, которая, к счастью, ещё была приоткрыта.
Кира уже перевела дыхание, когда голос прогремел снова:
– Девочка,