Она не умела стрелять. Ирина Сотникова
А потом, когда ему надоели навязчивые попытки местных чиновников при каждом удобном случае ободрать его, как липку, он затосковал по-настоящему – коррупция в Крыму была одним из ведущих способов добычи денег, таким же легальным, как производство цемента под Бахчисараем или выращивание пшеницы в белогорских степях. Ее невозможно было ни победить, ни обойти. И даже поддержка местных министров помогала мало – каждый из них заглядывал ему в руки, надеясь получить хороший «откат». А грубость и хамство «местных князьков» попросту зашкаливали.
Иногда у Родиона складывалось впечатление, что об этике общения крымчане имели весьма смутное представление, выдавая непосредственность за оригинальность – они будто издевались, противопоставляя свой южный темперамент его образованности. Со временем он стал раздражаться от каждой мелочи – даже от такой незначительной, как луна, плывущая в небе вместе солнцем в погожие дни. И с тоской думал о том, что, в отличие от родной Москвы, в местном небе тоже все неправильно, и понимал, что потерявшаяся где-то на своей оси луна здесь ни при чем.
За прошедшее лето Родион местной экзотики «наелся» с головой, начал тихо ненавидеть и дурную неустойчивую погоду, и местечковое равнодушие, и даже крымскую речь – с мягким «г» и непонятным «шо» вместо «что». Это был несуразный, совершенно девственный мир, существовавший по собственным непостижимым правилам. Он устал их осваивать и уж тем более не хотел им больше подчиняться. Крым заразил его глупой рефлексией, которую он всей душой возненавидел еще в юношестве после чтения Достоевского и Толстого. Родион будто все глубже и глубже погружался в зыбучие пески личного хаоса, откуда не было спасения, сам себе задавал неудобные вопросы, начал бояться собственных мыслей.
Давно хотелось в Москву, но там была Виолетта.
…Еще пять лет назад Родион Беловерцев был редким счастливчиком. Сын дипломата, он не захотел идти по стопам отца, получил строительно-инженерное образование и уже через несколько очень благоприятных лет, благодаря финансовой поддержке семьи, занял собственное место в строительном бизнесе столицы. Почти до сорока лет он прожил без особых эмоциональных потрясений, постоянно путешествовал, знал несколько языков, с удовольствием и без особого напряжения проводил рабочее время в офисе, делегируя полномочия многочисленным заместителям. Растущие счета в офшорах и нескольких европейских банках позволяли Беловерцеву не задумываться о будущем, оно у него было обеспечено. Женщины были рядом всегда – красивые, успешные и самодостаточные. С глупыми он старался не заводить долгих отношений, умные сами не горели желанием связывать себя узами брака и детьми. У них, как и у него, был хорошо налаженный бизнес, и это им нравилось гораздо больше, чем роль скучающей жены в шикарном особняке.
Долгое время ему казалось, что такое положение вещей будет неизменным, но ближе к сорока годам он почему-то затосковал. Мелькавший