Говорит и показывает. Книга 3. Татьяна Иванько Вячеславовна
мой номер. Тогда я взялся звонить с самых разных телефонов, из моего офиса, брал трубки моих приятелей… Словом, надеялся взять измором. Но уступчивой и предупредительной эта женщина была, похоже только со своим мужем, как я успел это заметить во время того ужина.
А может мне жениться на Ларисе? Тогда уж тёща никуда не денется от меня. Придётся общаться…
– Ну нет, – выдохнул Юргенс. – Не пойдёт так, ты ж видишь, Метла!
Мы вместе вглядывались в помещённую в физиологически выверенную среду искусственную маточную трубу. И на мониторе компьютера видели, как ведёт себя просвет.
– Да что не так-то?
Мы оба стояли, склонившись над толстым стеклом, за которым и происходило действо в одинаковых позах двух дачников, опираясь в коленки ладонями и оттопырив зады.
– Да всё не так! Это же не кишка тебе, чего она перестальтирует?
– Сам говорил, должна продвигать…
– Продвигать… не пищевой комок тут двигаем! Должен эпителий работать… а у нас… Ерунда, халтура, не пойдёт так! – он разогнулся.
Я разогнулся тоже. Что ж, полгода работы коту под хвост?
– Туда-туда, – кивнул Юргенс. – Подумать надо…
Я посмотрел на него, в том, что он прав я не сомневаюсь, я доверяю своим консультантам-медикам, они знают тайны, о каких мне неведомо.
– Пошли, пообедаем. Мозгам нужен отдых.
Юргенс хмыкнул:
– Выпить ещё предложи!
– Это с ещё большим удовольствием. Только… домой ко мне не пойдём. Там жена, сын… В кабак пойдём. Поддадим, поедим. Может что само в голову и придёт.
Я обернулся по сторонам:
– Ребят, кто с нами в кабак?
Но желающих посреди недели не нашлось, у всех было много работы, у каждого то, что мог делать только он, все ответственные и увлечённые люди, это руководитель может позволить себе творческий загул на вечер.
И мы вышли из лаборатории вдвоём, пройдя множество коридоров, дверей, сели на машинку, что, преодолев почти километр расстояния до выхода, привезла нас до вестибюля. Многие у нас ездят на велосипедах и гироскутерах, самокатах, машинок на всех не хватает. Юргенс пошутил, увидев ее впервые:
– Это гольф-мобиль, что ли, у вас?
– Это голь-мобиль. В том смысле, что голь на выдумки хитра, – ответил я, не смущаясь.
– Значит сын у тебя? Сколько лет?
– Двенадцать. Тринадцать скоро.
– Тебе самому-то сколько? Сорок три? – он взглянул на меня.
– Сорок четыре. А тебе?
– Пятьдесят три. Моей жене сорок три, почти как тебе.
– Моя моложе.
Юргенс засмеялся:
– Ну ясно! Красивая?
Я пожал плечами:
– Очень.
– Сын хорошо учится?
– Отличник, ужас какой-то!
И мы захохотали. В этот вечер мы говорили обо всём на свете, только не о маточных трубах, будь они неладны, ворсинчатом эпителии, гладкой мускулатуре и прочей требухе. Мы не говорили даже об удачных прошлых опытах, когда нам удалось уже с ребятами сделать и трахею, и бронхи, и те же кишки, а с нашими сосудами уже