Обручник. Книга третья. Изгой. Евгений Кулькин

Обручник. Книга третья. Изгой - Евгений Кулькин


Скачать книгу
ей навстречу.

      И те же встречные ему, а может, всей толпе его встречающих, кланялись. И тоже по-старинке. Даже с неким подобострастием.

      – Приходите в Большой, – кричал кому-то юноша в восьмиклинке. – Там Алексей Максимович будет.

      Так вот что значит «задействовать». Показать публике.

      И только тут ему объяснили:

      – Сегодня у нас состоится торжественное заседание, посвященное деятельности коммунистического университета имени Якова Михайловича Свердлова.

      Значит, попал с корабля на бал. Любопытно. Вот интересно, какой запах сейчас в Большом театре?

      Когда он в нем был последний раз, там витало нечто смрадное, как после пожара, в котором сгорели быки или кони.

      Да, да! Вспомнил.

      Пахло там потом лошадей, поскольку среди публики много было кавалеристов, значительная часть которых была при новых портупеях и штанах с леями.

      – Мы вам засидеться тут не дадим, – продолжал «задействователь». – Первого июня у вас встреча с рабочими завода АМО.

      – О, как вас там ждут! – сказала пожилая женщина в косынке наизнанку.

      В руке ее, как безжизненно уставший птенец, клювато болтался цветок, который, видно, по рассеянности, она не вручила Горькому.

      – А сразу после АМО, – продолжал программист его жизни, – мы обговорили ваше присутствие на пленуме Московского Совета.

      – «Обговорили», – про себя повторил Горький – это тоже новое, видимо, сугубо советское, как и «задействовать», словечко.

      Так началась гонка за его популярностью.

      Где он только ни был в последующие дни: и на фабрике «Трехгорная мануфактура», и в Центральном Доме Красной Армии, и в Московском совете профессиональных союзов, и в институте Маркса-Энгельса-Ленина, и в Госиздате, и в Коммунистическом институте трудящихся Востока.

      Дух только перевел в Мавзолее Ленина. Даже, кажется, покаялся, что не выбрался приехать в самые скорбные для страны дни.

      Но он знал, что вождь, а сейчас именно лежал перед ним вождь мирового пролетариата, его конечно же простил бы.

      Недаром же он так истово уговаривал его уехать из страны, когда она вся исходила неустроенностью и разрухой.

      По вечерам Алексей Максимович силился записывать впечатления, которые посетили его за день. Но на это уже не было сил. Откладывал назавтра.

      А приходящий новый день приносил новую череду интересных встреч и откровений.

      И Горький пафосно воскликнул:

      – Вот это жизнь!

      И засыпал без сновидений.

      6

      Он вздрогнул во сне, хотя не понял от чего. Видение никакое его не преследовало. Боли нигде не чувствовалось. И даже обычного хлюпотения в легких, перед тем как созреет кашель, не было. Но вздрог был.

      Он полежал немного с закрытыми глазами, потом медленно стал приоткрывать их.

      В окне уютилась смуглая заря.

      И вовсю «разорялся», как сказали бы раньше ребятишки, воробей.

      Воробьи, наверное, просыпаются первыми из птиц. Потому, видимо, короткий сон и называют воробьиным.

      – Чик-чирик, –


Скачать книгу