Повести о совести. Анатолий Егин
с начальником. Таким человечком был клинический ординатор Генрих Фимкин, сын заместителя начальника строительного главка. Луганцеву приходилось встречаться с Фимкиным-старшим по поводу пристройки к хирургическому корпусу больницы. Уж очень ласково-масленым, предупредительно-обходительным и по-лакейски расшаркивающимся показался профессору Борис Ефимович. Сын вроде был не таким, но способностями особо не блистал, так себе, середнячок с хитренькими глазками.
Генрих с первых дней учебы в клинике сообразил, кто главные помощники шефа, узнал, с кем он иногда проводит досуг. Фимкин пытался «подъехать» к Кудрякову, но тот не любил пустопорожних разговоров и пересудов. Другое дело Виталий Карпович, он с удовольствием слушал анекдоты, интересовался, кто и с кем из молодых сотрудников клиники куда ходит, о чем говорят, к чему проявляют интерес, все эти разговоры велись под предлогом наставления молодежи, мобилизации ее на решение главных задач клиники.
Профессор Луганцев никогда не отвлекался на сбор какой-либо информации о сотрудниках, он был выше этого, что ему нужно было, он и так замечал, при необходимости сам присматривался к человеку, сам делал выводы. Основным приоритетом деятельности руководителя клиники было движение вперед, он, как мощный локомотив, тянул и тянул тяжелый состав к следующей станции, анализировал, заправлялся знаниями и опять тянул. Кое-кто отставал от поезда, и бог с ним. Профессор знал, что отставший приедет к следующей станции, но уже не на литерном, а на простом пассажирском. Но если кто-то вдруг попадал в беду, шеф всегда был рядом, использовал все свои возможности, свой авторитет для помощи коллеге.
В области грудной хирургии все складывалось не гладко, шли-то не проторенной дорогой. Опыт других клиник СССР был не лучше, если не хуже. Профессор окончательно пришел к выводу, что обезболивание при подобных операциях должно быть более солидным, очень необходима профилактика послеоперационных инфекций в плевральной полости и не только это.
Луганцев собрался по осени поехать в Москву, посоветоваться с коллегами, но тем, кто ищет, всегда везет или, как говорят, на ловца и зверь бежит.
В конце июля Александр Андреевич получил телеграмму от профессора Вишневского: «Путешествую по Волге. В Сталинграде буду в пятницу, в восемь утра. Надеюсь на встречу».
Теплоход подошел к центральной набережной точно по расписанию, Луганцев заметил Александра Александровича сразу, ну как не заметить красивого стройного генерала, да еще при полном параде. Друзья обнялись и отправились к «Победе» встречающего.
– Китель снимай, Сан Саныч. Солнышко у нас яркое, порой беспощадное, как бы теплового удара не случилось.
– Да и то правда. В официальные инстанции, думаю, заходить не будем.
– Заходить не к кому. Ректор института в отпуске. Руководство обкома в полном составе по районам разъехалось, уборочная в самом разгаре, необходимо народ подбодрить. Так что, друг любезный, я тебе и начальник, и хозяин, и собутыльник.
– Надеюсь, клинику свою покажешь?
– Все