Звёздная болезнь, или Зрелые годы мизантропа. Вячеслав Борисович Репин
обсуждая всё это с кузеном.
– Давно известно, к твоему сведению, что всё это не так. Выдумки! Медицина у арабов началась с приглашения в Багдад сирийских медиков. Но эти медики не пошли в исследованиях дальше Гиппократа, дальше изучения его переводов. В астрономии арабы отличились изобретением нескольких новых инструментов, провели кое-какие наблюдения, но греков ничем не обогатили. Им приписывали изобретение алгебры, решение уравнений, прогрессию. Но всё это давным-давно существовало у арийских индусов! А философия арабов? То же самое всё… Они занимались болтовней, обсасывали идеи Аристотеля. Они великие комментаторы, не больше. Евреи – то же самое. Нам кто-то вбил в голову, что у них какие-то врожденные способности к научной деятельности. Так или не так? Но ведь у них даже собственных идей никогда не было! Они нанимались, что-то там дорабатывали, проталкивали в жизнь чужие мысли. Всё, чего они добились в науке, это превращения ее в абстракцию. То же самое в философии! Весь Спиноза отсюда выплыл. Отсюда весь их психоанализ. Что такое психоанализ? Религия для неверующих. Всё остальное, Марта… Всё остальное – это дезинформация, оболванивание масс, поверь мне.
– Мы говорили о музыке, – промолвила она, и на лице у нее выступил испуг, которого она уже не могла скрыть. – С чего ты завелся?
– А какая разница?! В музыке то же самое! Нам просто мозги запудривают, изо дня в день вдалбливая, что у них с ранних времен было пристрастие к музыке или еще, например, к лирике. Чем это объяснить? Да тем, что эти два вида искусства не имеют ни малейшего отношения к нашему с тобой мироощущению! Наши взаимоотношения с окружающим миром основаны на стремлении подражать природе. Это не я сказал – Аристотель! Еврею же понятие образа чуждо. Он безразличен к таким вещам, природа ему до лампочки. Он до мозга костей субъективен и вообще слишком любит разглядывать свой пупок, а не внешнее, не природу. Для него искусство – это не способ познать мир, а возможность заглянуть в себя. Большего ему и не нужно! Несчастный народ!
– Вы, мой друг, отпетый антисемит, – произнес Петр.
– Не антисемит, а антисионист. Тут есть небольшой нюанс.
Опустив глаза в стол, Петр качал головой, не считая, видимо, нужным продолжать дискуссию, но всё же добавил:
– Не вижу разницы.
– Этим словом всем глотку и затыкают. А еврейский вопрос – это тест, чтобы вы знали, который позволяет безошибочно определять, что творится в стране, причем в любой, не только в вашей.
– Очень может быть, – согласился Петр после некоторой заминки. – Меня одно шокирует: понятие «еврей», как бы ты к нему ни относился, – это одно, а конкретные, живые люди, которые живут рядом с тобой, – это другое. Лично для меня в этом главное. Всё остальное… Можно молоть что угодно. Слово всё стерпит.
– Конкретный, живой человек – это мельчайший элемент целого организма. Даже если поступки этого конкретного человека не продиктованы непосредственно интересами этого организма, он