Дэниел Мартин. Джон Фаулз
для Энтони. – И добавляет: – Но решать – тебе.
Он колеблется, делает какие-то расчеты, смотрит в сторону делового центра Лос-Анджелеса, сияющего огнями в шести-семи милях отсюда; он испытывает непонятный страх, словно отражение в зеркале оказалось его собственным призраком, явившимся к нему с обвинениями; словно эмпирик, столкнувшийся с чем-то угрожающе-сверхъестественным, хотя теперь он думает не о калитках, а о ловушках, о возвращении, грозящем утратой свободы, о выкапывании старых трупов, о смерти… не только о смерти Энтони.
– Джейн еще здесь? Могу я поговорить с ней?
– Минутку… да, хорошо. Передаю трубку.
– Дэн, извини, пожалуйста. Мы обе немного не в форме. Перенапряжение…
– Ладно, Джейн. Я понимаю. Послушай. Попробуй перенестись мыслями на тыщу лет назад. Помнишь тот день, когда ты бросила в реку полную бутылку шампанского? И когда я спросил, зачем ты это сделала, ты ответила, не помню точных слов, но что-то вроде: «Мне подумалось, что так будет правильно». Помнишь?
– Кажется.
– Тогда забудь о годах молчания, разделивших нас. Забудь гнев. Предательство. Ответь мне так же, как тогда, вдохновенно и прямо. Ты думаешь, мне надо приехать? Ты хочешь, чтобы я приехал?
– Я не вправе ответить тебе, Дэн.
– Если бы я не задал этого вопроса. А я его задал. – Он добавляет: – Я сейчас закончил один фильм. Готовлюсь начать другой. Все равно собирался домой съездить.
Он ждет ответа и уже видит, как это бывает с ним в начале работы над новым сценарием, открывающиеся перед ним варианты, различные ходы, новые возможности, которые он так или иначе сумеет использовать.
– Энтони будет тебе бесконечно благодарен. Если только это не слишком по-дурацки звучит.
– А ты?
Молчание. Наконец она произносит:
– Пожалуйста. Если только можешь.
– Времени осталось мало?
– Совсем нет.
И решение принято, прежде чем он успевает сам это осознать; он чувствует себя как серфер (образ чисто зрительный, не из собственного опыта), вдруг вознесенный на гребень волны и соскальзывающий вперед. Это как бы и момент волевого решения, будто он, как серфер, ждал этого момента, но – одновременно – и отказа от собственной воли, когда человек предается на волю волн.
– Ну хорошо. Этот разговор уже обошелся вам в целое состояние, так что слушай. Скажи Энтони – я выезжаю. Передай ему мое всяческое сочувствие. И дай трубку Нелл на минутку, ладно?
– Мне иногда думается, лучше бы я сама бросилась тогда в реку.
– Потребую от тебя объяснений, когда мы увидимся.
Она опять молчит – в последний раз. Потом произносит:
– Просто не знаю, что сказать, Дэн. Прости, пожалуйста.
У трубки снова Нелл.
– Попробую вылететь завтра утром. Предупреди Каро, что я возвращаюсь, хорошо?
– Позвоню ей сегодня вечером.
– Спасибо.
Он опускает трубку – назло, прежде, чем она успевает найти подходящий тон, чтобы выразить раскаяние или благодарность – или что там еще она может сейчас