Времена. От Цезаря до Путина. Игорь Анатольевич Карпусь
вашего характера? Но психиатры полагают иначе, они имеют основания приписать вам шизофрению. Получается, что между вашим индивидуальным обликом и болезнью пролегает очень тонкая, почти неосязаемая грань.
И впору задаться вопросом: кого же считать здоровым? Ведь у каждого из нас есть какие-либо странности, отклонения от стандарта в привычках, поведении, склонностях. Так что же – здоровые на самом деле являются больными? И наоборот. Понятно, почему психиатрия используется как орудие расправы с неугодными и опасными элементами: свидетелями преступлений, обличителями, принципиальными, собственниками наследств и т. д. И обычные граждане, и государство пользуются в таких случаях расплывчатостью и неопределённостью симптомов.
Разумеется, резкие отклонения в поведении не оставляют сомнений в нахлынувшей беде. Это навязчивые состояния, реакция на несуществующие объекты и явления: запахи, вкус, прикосновения. Это непреходящее ощущение преследования, собственного величия, вины, паники, страха… Всё остальное вам могут приписать как болезнь. Например, я не выношу пыли и постоянно вытряхиваю одежду, бельё, протираю мебель и полы. Не люблю я и прямого солнечного света в комнатах, поэтому днём затеняю окна.
Но ведь эти привычки можно отнести к странностям и заподозрить меня в шизофрении. Вот вы привязались к чему-то, смеётесь без видимой причины или плачете. Но они невидимы для окружающих, а вы просто предаётесь воспоминаниям или моделируете ситуацию. Однако посторонние сочтут вас ненормальным. А кто не разговаривает сам с собою временами? Я читаю в лесу стихи, пою песни, имитирую диалоги. Значит, болен. Есть у каждого и антипатия к отдельным лицам, мы стремимся их избегать и уклоняемся от контактов, причём часто обосновать своё поведение не можем. Просто человек неприятен, несимпатичен нам.
Что же тут странного? Ведь никто не отменил подсознание, интуицию, чувственность. Всё равно, у вас налицо признаки шизофрении. Все живут с закрытыми дверями, все избегают незнакомых людей, нас постоянно зовут к бдительности и осторожности. А с точки зрения психиатрии – это симптомы. Так же, как отказ от некоторых блюд (я не люблю манную кашу), жалобы на соседей и недовольство властями.
Один из героев Герцена, которого признавали сумасшедшим, считал таковыми всех людей рядом с собою. И был прав. То, что в нём было неприемлемым и странным для окружающих, составляло сердцевину его личности, его психический тип: глубокомыслие, острая ирония, нетерпимость ко лжи и бездуховности, прямота и смелость суждений. А мы? Думаем одно, говорим другое, делаем третье. В душе ненавидим, а наяву пресмыкаемся и помалкиваем.
Раздвоение личности и лицемерие – это клеймо не отдельных людей, а всего общества, закосневшего в неискренности и двоедушии, лжи и фальши. Но медицина прямо признаёт такое расщепление тяжкой психической болезнью. Это не безобидные бытовые мелочи и недоразумения.