Мечтатели Бродвея. Том 1. Ужин с Кэри Грантом. Малика Ферджух
между тяжелыми серебряными серьгами, в сетке морщин, в светлой пудре, два зеленых глаза ярко блестели на нем из-под угольно-черных ресниц.
Кошка забралась в кресло и замурлыкала.
– Его зовут Мэй Уэст.
– Его?
– Ветеринары теперь не те, что были прежде. Как и многое в этом мире. Когда ошибку заметили, он уже отзывался на Мэй Уэст. Да и мы привыкли. Вы ее знаете?
– Мэй Уэст? Лично нет.
– А я знаю. Та еще пакостница.
Он сделал шаг. Еще один. Рука в митенке предостерегающе поднялась жестом генерала, останавливающего наступление врага.
– Дверь там, молодой человек!
– Но… мы же еще не поговорили.
– Я не прошу вас выйти. Выключатель рядом с дверью, поверните его.
Джослин отступил назад, пошарил по стене и включил свет.
Люстра будто разбудила чудовищный хаос: в сравнительно небольшой комнате теснились кипы книг, всевозможная мебель, большая и маленькая, безделушки, стулья и кресла и, наконец, обитая светло-зеленым бархатом софа, ставшая, очевидно, любимым кушаньем моли.
Густо накрашенные зеленые глаза пришпилили Джослина, как бабочку.
– Этот суп – дело рук вашей матери?
– Я вообще-то не собирался брать его с собой, но, похоже, ее наитие было… чудом, – ответил он с шутливой ноткой.
– Редко мне доводилось пробовать лучший, – обронила она сухо.
Точно таким же тоном могло быть сказано: «Ничего хуже в жизни не ела».
– Расскажите мне о себе. Кто вы?
– Джослин Бру…
– Я знаю. Дальше?
– Можно мне сесть? – елейным голосом спросил Джослин.
Он был почти уверен, что ресницы у нее накладные, они загибались к бровям, как у диснеевской Минни Маус.
– Судя по вашей физиономии, сдается мне, у вас молоко на губах не обсохло, мой юный друг.
Несмотря на все резкости, он никак не мог до конца поверить в злой нрав дамы. Тем более при свете люстры, когда оказалось, что халат на ней бумазейный, цвета мимозы.
– Мне почти семнадцать. Я получил стипендию Хилари Эмерсона-Пила в Пенхалигон-колледже, чтобы…
– Чему вы учитесь?
– Я начал с физики.
Ее передернуло.
– Будете делать атомные бомбы?
– Похоже, у них есть будущее.
– Не зубоскальте, молодой человек!
Круглый столик подпрыгнул под обрушившимся на него кулаком. Митенка смягчила удар, да и сил у старой дамы было немного, но графин на столике жалобно взвизгнул, лампа заходила ходуном, а кошка выгнулась и зашипела.
– Миллионы человек погибли из-за этой мерзости. Пусть это были наши враги – япошки, не умеющие даже пользоваться вилкой, – но это были люди. А те, что выжили, будут медленно умирать еще не одно столетие. Так что не надо, молодой человек, это не смешно.
В наступившей тишине освобожденно затикали позолоченные стенные часики в нише на стене.
– Да я и не думаю смеяться. Разве что сквозь слезы. Кому может быть смешно в семнадцать лет оказаться современником атомной бомбы?
Взгляд старой