Сжигая мосты. Эрин Валентайн
что предпочитаешь?
– Бурбон. Чистый.
– Сейчас будет.
Она улыбнулась – сладкой, соблазнительной улыбкой. Такая улыбка говорила только об одном, и мы оба понимали, чем закончится сегодняшний вечер. Налив мне бурбона, брюнетка облокотилась на стойку. Тонкая белая майка с глубоким вырезом представила моему взору сочную грудь третьего размера, если я ничего не путал. Барменша снова улыбнулась, и мне захотелось подмигнуть ей, для пущей эффективности. Выпив бурбон, я еще раз затянулся, а после, выбросив окурок в первую попавшуюся пепельницу на близ стоявшем столе, направился в сторону туалетов. Я знал, что она пойдет за мной. Они всегда шли.
Ожидание было недолгим.
Через несколько минут дверь туалета открылась, и она вплыла внутрь – улыбчивая, кокетливая и готовая на все. Я разглядывал ее, как голодный хищник разглядывает дичь, пасущуюся на лугу в полной уверенности, что с ней ничего не случится. Но хищник нападает, и дичь оказывается в его власти. Всегда.
– Я тебя уже здесь видела, – проворковала она, подходя ближе.
Я стоял, прислонившись задницей к раковине, и молча провожал ее взглядом. На мне была привычная жилетка, под ней белая футболка. Руки, покрытые многочисленными татуировками, многие из которых появились там по пьяни и глупости. Она подошла ближе, совсем близко, встала напротив и обвила руками мою шею. Я не обнял ее. К черту объятья и нежности. Ситуация не та.
– Как тебя зовут? – спросила она, заглядывая в мои неверные глаза. Я растянул губы в ухмылке. Такая нравилась абсолютно всем девушкам, которых я когда-либо имел.
– Это важно?
– Я – Синди.
– Ты вкусно пахнешь, Синди.
Она томно улыбнулась, показывая идеально-ровные белые зубы, и я не стал продолжать дискуссию. Подавшись вперед, я поцеловал ее – влажно, с языком. Она тихо застонала, крепче прижимаясь ко мне. Я развернул ее и усадил на раковину, развел стройные ноги в стороны и встал между ними. Брюнетка с упоением и каким-то диким остервенением принялась облизывать мою шею, после чего отстранилась лишь на пару секунд, чтобы стянуть трусики. Они оказались кружевными и белыми. Цвет невинности, которой она явно не обладала.
Я расстегнул ширинку, вынул твердый член и быстро вошел в нее. Она застонала громче, когда я принялся за работу. Одной рукой она держалась за мою шею, другой за край раковины. Мы двигались быстро и резко, без нежностей и сладких слов. Ее загорелое тело извивалось в такт моим толчкам, а голос охрип от стонов.
Когда мы закончили, она еще какое-то время сидела в той же позе и смотрела на меня довольным взглядом кошки, вдоволь наевшейся сметаны.
– Зайдешь еще? – спросила она, сверкнув дьявольской улыбкой.
Я ответил такой же.
– Может быть. Это было весело.
– Имя свое не назовешь?
– Поверь. – Я бросил на нее еще один фривольный взгляд. – Оно тебе не нужно.
И вышел за дверь.
Ребята даже не заметили, что меня не было. Когда я снова подсел за столик, они продолжили болтать