Внедрение. Андрей Константинов
налил треть. Штукин обратил внимание на то, что стакан был идеально прозрачным, хотя и стоял в сейфе. – Выпей. Под мою ответственность. – Полковник протянул Валерке водку.
Штукин бормотнул какие-то слова благодарности и маханул налитое залпом, не почувствовав горечи. Водка пилась, как вода. Он отер губы тыльной стороной ладони и осторожно поставил пустой стакан на стол. Ильюхин закупорил бутылку и убрал ее в сейф, оставив стакан на столе. Они помолчали, потом Виталий Петрович помассировал себе виски пальцами и глухо сказал:
– Думаю, что выбранная мной манера общения с тобой – вообще, и по работе в частности, как говорит наш император, – не продуманна, романтична и, наверное, не совсем правильна, но… выбор сделан. А поэтому я скажу тебе сейчас то, что должен был бы сказать лишь после всех проверок и сомнений. Не подведешь?
– Теперь нет, – мотнул головой Штукин, ощущая, как водка начинает его «цеплять». – Круче, чем в лифте, не будет.
– Кто знает, что еще будет… – вздохнул Ильюхин и чуть понизил голос: – Мы ведь внедрить-то тебя собирались, как ты помнишь, в дочернюю структуру Юнгерова. Заход издалека… А тут… Он тебя сам приглашает. На человечьей беде, на случае да на твоем везении – такая удача. А потому и увольнять тебя нужно срочно – как скомпрометировавшегося. Как тебе такой поворот с особой цинизмой? Будем разводить кактусы и вышивать гладью? Случай особый, думаю, что наверху я смогу быстро все утрясти… Ты-то сам готов? Подумай еще раз…
Валера опустил голову и махнул рукой:
– Я, товарищ полковник, все давно уже обдумал… Мне б сейчас стакашок самогоночки мутной…
– Ебануть?
– Так точно, вот это самое слово… А то – как-то уж очень неожиданно закончилось мое мирное счастливое детство…
– Ладно, – тяжело поднялся из-за стола Ильюхин. – Сейчас тебя допросит следователь – прямо здесь, в моем кабинете… В комфорте, так сказать… А потом я уже в других кабинетах тебя завиновачу по полной программе. Дескать, не место таким… и так далее…
– Я понимаю, – с трудом сглотнул Валерка непонятно из-за чего возникший в горле ком и вдруг, неожиданно для самого себя, спросил: – Товарищ полковник… А вот… Если бы не было никакого внедрения… Если бы просто – опер Штукин и весь этот компот… Меня что, уволили бы? По-настоящему?
Виталий Петрович остановился уже практически в дверях своего кабинета и долго молчал, не оборачиваясь. Потом все же повернулся и тихо ответил:
– Есть такое правило: не надо множить сущностей сверх необходимого… В Доме книги, я как-то раз заходил, любопытная литература продается – из серии «Альтернативная история». Что бы было, если… Я полистал – херня это все. Занимательное чтиво для людей, у которых много свободного времени. История не знает сослагательного наклонения. Я ответил на твой вопрос? Знаешь, мне ведь проще было бы сказать: «Что ты, что ты, конечно, не уволили бы…» Но я не знаю, что бы было, если… И на кофейной гуще гадать не умею. Я привык иметь дело с тем, что есть. Ты меня понял?
– Вполне, –