Осталось жить, чтоб вспоминать. Ольга Григорьевна САТОСОВА
на твоём месте сейчас поехала к Алену и всё бы выяснила. Сколько мучиться напрасно? Может, он совсем ни в чём не виноват, в чём ты его подозреваешь…
–Ира, а письмо само пришло и легло на мою кровать? Как быть с доказательствами? Не принимать их совсем во внимание? – продолжала я задавать вопросы, на которые уже год у меня не было ответов.
– Если хочешь, Оль, я с тобой поеду, буду тебе моральной поддержкой. Так сказать, составлю твою группу поддержки, – предложила свои услуги верная подруга. – Подумай – или сейчас или никогда. Ты ведь прилетела сюда не для того, чтобы Новый год встретить в кругу своих бывших сорумниц, ты ведь прилетела, чтобы увидеть Алена, а теперь боишься в этом себе признаться.
–Да, я хочу его увидеть, но не смогу это сделать. Сколько раз я представляла по ночам, лёжа в постели и глядя в звёздное небо, как я подъезжаю к его общежитию, как поднимаюсь на его этаж, как стою перед дверью его комнаты, как поднимаю руку, чтобы постучать в дверь… и на этом моя фантазия выключается, как телевизор. Дальше я боюсь даже в мыслях представить, что может последовать.
– Оля, зачем представлять, когда ты можешь именно сейчас, сегодня или завтра, или прямо здесь и сейчас всё узнать. У тебя есть один шанс из тысячи выяснить ваши отношения… и потом или расстаться, но по-человечески, или, наоборот, остаться вместе. Ещё не поздно так сделать. Пойми, ты потом никогда себе не простишь, что не воспользовалась таким шансом.
Как Ирина была права! Я своим умом понимала, что так и надо поступить, но я также знала, что физически я не смогу этого сделать.
Мой организм за последние 2 дня был так душевно изнурён и ослаблен, что мне не представлялось, как я могу совершить столько действий по пути к Алену.
– Ира, такое возможно, – сказала я Ирине, – если кто-то, но не я сама, доставит меня к двери Алена, постучит в дверь, возьмёт меня за шкирку и втолкнёт меня в комнату. Т-ы-ы это сделаешь?
–Я сделаю всё, лишь бы ситуация наконец между вами прояснилась, и ты была счастлива.
– Знаешь, Ирина, я своей головой понимаю, что всё кончено, наша разлука– реальность, но сердцем…сердцем своим я не могу в это поверить. Сердце отказывается понимать, принимать и верить в то, что произошло. Я также понимаю, что через несколько лет, если мы когда-нибудь в этой жизни встретимся, и я и Ален, будем оба жалеть о том, что случилось…
– Я думаю, – уточнила подруга, – Ален будет очень жалеть и казнить себя за то, что так поступил с тобой, а ты не простишь себя за то, что сейчас не воспользовалась данным тебе судьбой шансом увидеть его…
–Ты, как всегда, права, подруга,– согласилась я с Ириной, ставя большую точку на нашем разговоре о моей злосчастной судьбе.
Иришка стала рассказывать о своей жизни и о работе. Тут в наш разговор включилась Иринина мама, которой хотелось узнать от меня о "прелестях" свободной и независимой жизни выпускника Кубанского университета после распределения.
Вечер воспоминаний быстро подошёл к концу, и надо было возвращаться в своё общежитие, а на следующий день лететь