Альтернатива. Бой за власть. А. Динцов
как пальцы одной кисти нэогарские солдаты двинулись в бой многотысячным клином, по границам которого расставили искрившиеся вспышками выстрелов джипы, а внутри – пеших автоматчиков, бивших прицельно, и быстро. В ширину клин холодного войска был не более полсотни нэогаров, и это в самом широком его месте. Завидев, как люди растягивались меж берегами, Кан счёл полезным выстроиться именно так, дабы из огромного множества рабов в бою были полезны только центральные, но Джаин, очевидно, рассчитывал на это. С дальних позиций, куда стальные господа отказались обратить взор и удар – в самый нос острой колоны посыпались массированные залпы, а люд в тех направлениях склонился на колено, дабы проще было целить базуками, ракетницами, гранатомётами и даже простой, подчас самодельной взрывчаткой. Живая стена была тонка и напугана, но вступление в бой приподняло их дух – клин нэогаров нырнул в огонь, холодные глотки разорвались криками, клубни алого огня и серого дыма вскружились над внедорожниками, которым повезло не взмыть вверх. Удары разошлись не равномерно, но всё равно сильнее всего пострадал «клюв» движимого бронированными ногами «меча».
–Рассыпаться!– скомандовал Кан, когда огонь прекратил извергаться из взрывов.– Пробить их строй! Ударить по всем направлениям!
«Посмотрим, чего они добились, разорвав мою формацию»,– насупившись, подумал генерал.
Группировками, построенными на разнице вооружения, нэогары разом задействовали весь военный потенциал: начиная пулями и заканчивая искрившимися культями, вынесенными из первого удара, бронированная стальная дружина разошлась как пасть змеи, из длинной колоны, расправившись во все направления, что вели к границе с Евразией. И пока строгий строй распадался на сотни отрядов, бежавших к «тёплой стене», в тыл её вливалась вторая треть войска, что преодолела знойный путь пешком. Сверху это выглядело, как русло чёрной стальной реки, что из одного озера, впадало в другое.
Возможности угнетённых рабов меркли рядом с нэогарским напором; всего, что люди могли, всей их самоотдачи – не хватало ни на уменьшение потерь, ни на сдерживание границ. Пуля, попавшая в глаз или шею, была способна не только навредить нэогару, но убить его; жаль, такая точность являлась редкостью, а остальные точки – подобными атаками не тронуть. У людей же всё было иначе: каждый выстрел неминуемо приносил боль, ослабляя и умертвляя бежавшие души.
Стоило холодной орде вступить в ближний бой, как впервые увидавшие смерть, и ощутившие весь ужас боли рабы – разделились на два вида. Одни, сжимая волю и ярость в кулак, отдавали за свободу всё и до последнего вздоха продолжали бить по врагам. Другие, задушенные страхом и отдавшиеся панике – бросали свои позиции, с красными от слёз глазами и отчаянными воплями из уст. Психика слабейших не выдерживала случившегося; они лишались рассудка…
На поле брани не место тишине, и воистину, битва человека с нэогаром была громка. Но всё чаще крики и