Ты забыл помнить. Сергей Валерьевич Ходич
руками Крук. – О, черт. Совсем новые ведь шорты!
Мы продолжили путь в никуда.
– Ну и пусть.
– Только, в конечном счете, хреново от этого не кому-то другому, а только тебе. Они-то не парятся. В том и разница. И парадокс. На обычных людей ты не рассчитываешь вовсе. Не ставишь их ни в грош. И не обижаешься особо, потому что, вроде бы как, и не за что, ну что с них взять, в конце концов?
Мы шли по аллее, где-то пронеслась со свистом машина. Кажется, на мосту впереди.
– А что, если прировнять их? Лишить этих надуманных привилегий? Убрать приоритеты, так сказать. Что выходит тогда?
– Что-то бутылка до меня все никак не дойдет, – обернулся Крук, идущий немного впереди.
Я звякнул ногтем указательного пальца по стеклу в руке Крука.
– А, вот ты где! Какой дурак тебя сюда поставил.
Он отпил, протянул ее мне, я сделал спешный глоток и направил ее Арчи.
– Благодарю. Если их прировнять, тогда выходит, что и на родственников не стоит особо рассчитывать, и обычные люди вокруг не так безнадежны. И вообще получается, что по сумме своих функций и обязательств они в принципе равны.
Незаметно мы уже прошли под мостом и направлялись дальше вглубь парка.
– Значит, они заслуживают одинакового отношения. В обоих случаях получается некий крен не в ту сторону.
– Это как? – обернулся Крук.
– Ну, то есть, ты несправедливо принижаешь одних и возвышаешь других. Даже не то чтобы несправедливо. Неоправданно.
– Да. И родственники, выходит, не такие уж и хорошие люди как тебе кажется.
– Ага. И обычные люди, которые окружают тебя каждый день тоже, выходит, не такие уж и сволочи.
Я принял почти пустую бутылку и сделал жадный глоток. Чем меньше оставалось на дне, тем сильнее пересыхало горло.
– Не все люди сволочи.
– Но все сволочи, почему-то, люди.
Я рассмеялся и достал сигарету. Арчи и Крук тоже закурили по одной. Больше сигарет не оставалось, как и темноты вокруг нас. Небо стало совсем синим, вокруг уже пели птицы. С чего начался спор, и к чему он мог привести, я не понимал. Впрочем, мне было все равно на этот счет. И моих друзей, кажется, этот вопрос интересовал примерно настолько же.
– Если живешь в аду, приходится верить и в рай, – выдавил я из себя заплетающимся языком. – Отличное название для рассказа.
Оба остановились и обернулись на меня (когда они успели обогнать меня?). В холодном утреннем воздухе уже почти не оставалось комаров.
***
Просыпаюсь с больной головой. Кажется от кофе у меня теперь тоже похмелье. Солнце садится за окном. Вкус во рту как после хорошей вечеринки. Как после такой вечеринки, в которой я принимал непосредственное участие. Ставлю чайник и насыпаю две ложки кофе в чашку. Все еще хочется спать, но я понимаю, что больше уснуть уже не смогу.
Сегодня выходной, и чем занять его – ума не приложу. Кажется, его целиком и полностью решила занять моя головная боль. Пью горький кофе, от которого остается легкая изжога с осадком на дне чашки, прослушиваю несколько унылых