Исход. Константин Андреевич Покровский

      Подъехав к пионерскому лагерю, дед Ефрем без труда попал на территорию: надо было только раскрутить проволоку на воротах. Остановив лошадь у крайнего домика, он разнуздал её, закрепив верёвкой дистанцию и пустил пощипать травы.

      Территория уже прилично заросла. Сорняк можно было повыдергать довольно быстро. Молодая поросль клёна и берёз тоже поддалась бы крепким рукам. Асфальтированные дорожки пришлось бы подлатать.

      Двери в свободные пять корпусов были закрыты. Походив вокруг, заглядывая в окна, он обнаружил пару из них разбитыми – тех, что были с тыльной стороны и глухо закрывались деревьями. В этих домиках с потолков свисали кишки оторванной проводки, чернели дыры на месте розеток и включателей, на полу в одной из комнат лежала треснувшая потолочная лампа.

      – Что, Витенька, не уморился на солнышке? – подошёл к бричке дед Ефрем. – Ну-ка, на! – покопавшись руками в соломе, накиданной сразу за сидушкой, дед доставал гвоздодёр, топор, потрогал и оставил на месте ломик. – Давай-ка мы с тобой шиферок вон тот сымем, с прихожки. Сколько там будет: раз, два, три… семь штук. Да в два. Четырнадцать. Только аккуратно, не сломи уголки.

      На работу высокого парня и машущего руками старика поглядывала, время от времени, новая хозяйка дальнего корпуса, выбегающая на улицу набрать воды.

      На землю было уже спущено несколько листов, когда дед Ерфем услышал свист тормозов. Колхозный УАЗик, пролетающий мимо, резко дал задним ходом и подвернул к забору, как раз туда, где шла работа.

      – Эта что за хренатень?! – заорал, выскакивая из кабины, Михаил Викторович. – Кто разрешил! Щас же всё обратно!!

      – Ну-у!.. – заёрзал от неожиданности поворота дед Ефрем.

      – Обратно всё я сказал!

      – Мишенька… – пытался что-то сказать Ефрем, но Михаил Викторович резко перебил его:

      – Я вечером всё проверю! Обратно я сказал! – проорал Михаил Викторович и, матерясь, заскочил в машину.

      Подняв пыль, УАЗик быстро помчался дальше, подпрыгивая через засыпанную по дороге трубу, тянувшуюся от пруда на несколько километров до реки. Через некоторое время, сопровождаясь бурчанием деда, шифер вернулся на место.

      Выезжая из лагеря, недовольный, разозленный старик, остановил лошадь и закинул в тележку моток алюминиевой проволоки и обрезки арматуры, сложенные у ворот. Присыпав их соломкой, он взялся за вожжи и повёл вдоль пруда. «Э-эх, Витенька, смотри что делается…» – заговорил опять дед, чуть успокоившимся голосом, и кивнул в сторону пляжа. Деревянные грибочки, сооруженные когда-то на завезённом песке, опустили головы, один почти совсем свалился, зацепившись уголком за выцветший столбик. Пляж пробивали молоденькие топольки, занимая всю левую сторону берега. Витя покосился куда указал дед и