Под Золотыми воротами. Татьяна Луковская
нарочитая41, у нашего стана околачивалась? Сама коней, сказывают, попортить хотела. Послала бы холопок.
«А действительно, отчего она сама в лапы к нам полезла? Совестливая, не хотела девок одних подставлять?»
– Мученицей за град помереть хотела, чтоб в райские кущи побыстрей попасть, – с серьезным лицом произнес Любим, про то, что Марьяша полюбовница Ярополка он решил сотнику не сказывать.
– Странные эти вороножцы, – опять с силой потер виски Якун, – то переговорщиками детей присылают, то баб воевать отправляют.
– Да вроде как она сама, а отец и не ведает, – справедливости ради, вступился за местных Любим.
– Следить за чадами своими надо, – хмыкнул сотник, – ну и чего ты там, кущи райские-то ей показал?
– Сказал же – не трогал, – огрызнулся Любим.
– И что делать с ней будешь? – не унимался Якун.
– Поглядим, – уклончиво отозвался воевода и зашагал к своему шатру.
2
Марьяша, протирая сонные глаза, выглянула из-за полога, пугливо покрутила головой и встретилась взглядом с насмешливыми очами воеводы.
– Мне по нужде отойти нужно, – сильно краснея, робко попросила она у Любима.
– Ну пойдем, провожу, – милостиво улыбнулся он, довольный ее просительным тоном.
– Как провожу? – тут же слетело смущение. – Может ты мне еще и подол подержишь?! – возмущенно захлопала Марьяшка ресницами.
– Нет уж, подол сама держи, – фыркнул Любим, – а вот где кущи отхожие покажу. А впредь вон с Мирошкой станешь ходить, – указал он на безусого, белесого как одуванчик паренька, – сторожем при тебе будет. Слыхал, Мирон?!
– Слыхал, – с интересом разглядывая девку, отозвался воин.
Марьяша, осторожно ступая белыми ножками по мокрой от росы траве, послушно побрела за Любимом. Было видно, что босиком она ходить не привычна, девчонка прикусывала губу и морщила нос так, как совсем недавно морщился от похмелья Якушка. Любим довел ее до «курятника», распахнул ворота:
– Вон смотри в углу, – указал он через широкий загон, – туда и беги.
– А зачем вам такой частокол? – обомлела при виде пустого пространства Марьяша. – Это, если мы нападем, оборону держать, да?
– То тебя не касается, беги уже.
«Вот додельная, все-то ей знать нужно».
– У нас сил много, подступимся и забор вас не спасет, бежали б вы подобру-поздорову, – блеснула она холодными темно-серыми глазами, и Любим впервые рассмотрел, что глазищи у нее как мартовский вороножский лед.
– Да погодим покуда бежать, – усмехнулся владимирский воевода.
«Было бы у вас силенок много, так уже давно подступились бы».
Назад Марьяша шла так же крадучись, несколько раз подпрыгивая и хватаясь за уколотую ногу.
– А чего сапоги скинула? – как бы между прочим поинтересовался Любим.
– Да так, – неопределенно отозвалась она.
– Чтобы
Нарочитая чадь – знать.