Измор. Соль Кэмпбелл
отойти от привычных норм и этических именно не насовсем, а, как ни странно, на определенный градус «сдать» свои позиции в умопостижении; поскольку в XXI – это век гипертекста, заключающий, что все на свете уже давно изобретено, философия в определенном значении постигнута, физика достигла своих высот, и все более ориентируется на техногенность мира. Поэтому староверы-писатели считают, что человечество друг за другом, вскользь, переходит к новейшему образу жизни и мышления – мышления быстрого, но радикального, колкого как еж.
Повторюсь, что сложно датировать тот момент, когда именно мир стал ультрасовременным. Можно предположить, что зарождение интернета стало отсчетным моментом в истории. В более спокойных дискуссиях рано или поздно поднимается этот вопрос, поскольку дебатирующие стороны заинтересованы в выяснении связи между ярко выраженном застое культуры и характером современности. При этом оказывается, что еще не все потеряно и люди науки видят потенциал в нашем поколении, но при этом говорят о фамильярности и его скоропостижности без должного контроля. Впрочем, это правильная точка зрения, так как в основе порядка лежит контроль не только правовой, но и контроль мировоззрения.
Замечу в скобках, что все это уже суммировалось как культурное самоистощение. И действительно, специфическое отражение культуры сложено в том, что она потребляет. Проще говоря, мы есть – то, что мы потребляем, как и то, что мы являемся тем, что зреем. Но о последним мы поговорим позже, поскольку о нем следует упомянуть, разбирая тему безъязыкости, нежели говоря о истощении.
В истинности первого утверждения нет сомнения ввиду того, что для должного развития самой культуры общества и индивидуума надлежит не только саморазвитие, употребление знания, но и помимо «пропуска» знаний чрез себя, ими же создавать что-либо (себя?), тем самым духовно прогрессировать относительно мышления, создавать культуру, тогда новейший опыт будет culturae per linguam [лат. культурой в языке]. Ведь любое творческое и авторское произведение сходятся в одном – они отдают и создают новейший, быть может, субъективный опыт, вместе с тем дополняющий наш априорный опыт мышления. Мысли вне и без языка. Мы мыслим потому что говорим. Самый же образ говорения являет нас как акт обнаружения факт самосознания. Это положение числится за Декартом, о котором мы говорили в введении в кошмар, которое следовало бы раскрыть так. М. Хайдеггер [12] поясняет это положение так:
«Я есмь сущее, чей способ бытия состоит в представлении, таким образом, что это представление выставляет в представленность вместе и самого представляющего».
В сущности, это значит, что существование осмысляется не только чрез мышление [сомнение], но и посредством мировосприятия. Установлено, что мироощущение личности формируется путем усвоения, или присвоения, индивидом социально выработанного опыта. Необходимо дополнить это положение антитезой, указать и зафиксировать на негативное начало истощения, а именно: излом мировоззрения как системы