Тала. Лина Мусатова

      17.06.1959 г. Кажется, сегодня есть немного времени и настроения, написать подробнее о синеглазом. Был он когда-то для меня незнакомым, скромным милым мальчишкой. Потом он стал дружить с Юрасиком и бывать в нашей комнате. Мы часто, прозанимавшись целый день, по вечерам на последний сеанс ходили в кино. Мы – это я, Мэри, Юрасик и Толясик. В тот вечер и он пошёл с нами и сел рядом со мной. Мы с ним разговаривали перед началом фильма. Толясик ещё тогда сказал Мэри: «Ты глянь, как они мило беседуют». Я ещё сама тогда подумала о том, что отдала ему предпочтение, ведь тогда я не разговаривала ни с одним мальчишкой, кроме Юрасика и Толясика. А на следующий день он попал в больницу – тогда всех косил грипп. После выздоровления, он стал заходить к нам в комнату. Мэри говорит, что, глядя со стороны, можно подумать, что мы влюблены друг в друга. Что касается меня, то я его люблю, как брата я забочусь, чтобы у него всё было нормально. Он, по-моему, меня тоже не любит. Ребята знают, что у меня есть парень, знают, что я с ним переписываюсь. Не знаю, почему, но Юра стал часто ссориться с Вовкой. Мэри говорит, что он злится на него за то, что тот знает, что у меня есть парень, но продолжает ходить в нашу комнату. Не знаю, что они себе вообразили, но мы просто уважаем друг друга. Если бы он даже поклялся мне, что любит, я бы не поверила – мы совсем разные. И, вообще, подобное не укладывается в моей голове. Готовились мы вместе к зачёту, вместе учили. Он держал меня за руки. Зачем я ему позволила? Я думаю, что брату это позволить можно.

      За это время было несколько ссор: то я его обидела, то он меня. А сегодня он принёс некоторые билеты, которые я просила, и я его экзаменовала по математике. Я дала себе слово, что больше не позволю ему коснуться моих рук, но это трудно сделать, когда он сидит рядом. Сегодня мы с ним стояли на лестнице, когда он вышел от нас. Шёл Толясик и, как всегда:

      – Вовка, а, Вовка, такой тихий мальчик!

      – Ната, а, Ната, такая скромная девочка! Никогда бы не подумал!

      Вот это и всё, что он всегда нам говорит. Я уже на память выучила. Но мне надоело:

      – Толик, а, Толик, когда перестанешь глупо шутить?

      – А что, Вовка – парень серьёзный.

      – Дальше что?

      – Симпатичный.

      – Дальше что? Ну, что из этого?

      – Ну, если ещё учесть, что он неравнодушен… к окружающим.

      Меня уже обуяла злость. Тогда я взяла его за шиворот и подвела к окну.

      – Смотри. Прочти это, и чтоб больше никогда мне ничего не говорил.

      На подоконнике было написано: «В. Островский».