Из тьмы. Александр Васильев
как можно скорее. И прежде всего его интересовал старый пожелтевший листок с машинописным текстом, который оставил в его книге последний читатель (так и не дочитавший ее до конца).
Ларин Сергей Петрович с номером 586 в библиотечной картотеке.
А еще он мог больше рассказать ему о смерти его родителей. Сказать, где они были похоронены. И последняя мысль только сейчас появилась в его голове. Ведь теперь он сможет сходить на их могилу, чтобы попрощаться. Навестить их несмотря на то, что кладбища он старается всегда обходить стороной. Тема смерти, так часто поднимаемая им в его романах, и без того неоправданно часто поднималась в его реальной жизни. Но не сходить почтить память своих родителей, было полнейшим кощунством в его понимании.
Но два года он не был на могиле жены. И эта мысль дернула неприятные струнки в его голове. Отмахнуться от которых было тяжело. И лишь единственное оправдание (оно же – вина) нашлось в его вдруг опустевшем разуме – он был вне себя от горя и запустил даже свою жизнь. Но был еще Смирнов его литературный агент, который не только молча принял его горе, но и взял на себя обязанность ухаживать за могилой Кати.
Возможно, и он это прекрасно понимал, что, навестив родителей один раз, он не скоро еще сможет заставить себя прийти вновь. Возможно, следующим разом он там появиться только в сопровождении людей, несущих его гроб.
Мысль о том, что он сам когда-нибудь окажется постояльцем кладбища, холодным комом провалилась в его желудок, и мелкая дрожь прошла по всему телу.
Но оставались и еще факты, которые хотелось ему прояснить, прежде чем его внесут в одноместной деревянной коробке в место умиротворения. А именно, была ли смерть его родителей только лишь случайностью. Или той случайностью, которая охватила еще четыре семьи тихого, на первый взгляд, городка.
И на все эти вопросы, вполне мог ответить Ларин Сергей Петрович №586.
Он взглянул на карточку и прочел дату рождения: 12 мая 1920 г.
– И все же ему 82 года, – проговорил Антон.
Мысли о том, что тело старика вынесут, как только он подойдет к его дому, уже не показались ему такими бредовыми. Он подумал и о том, на сколько к своим восьмидесяти годам старик мог выжить из своего ума. И какова к тем же годам его память.
Но старики, обычно, помнят все.
Антон вновь посмотрел на карточку, прочел адрес. Никаких ассоциаций в его голове не возникло.
Он встал, положил карточку в задний карман джинсов. Посмотрел на все так же сложенный вчетверо листок. Пожонглировал в уме словами «брать», «не брать». И засунул листок в карман.
«Возможно, стоило прочитать текст, перед тем как идти к старику», – подумал он.
Могло оказаться и так, что это всего лишь один из его старых протоколов, по какой-то случайности завалявшийся в его квартире, и потому, не имеет ничего общего с теми двумя листками. Но не смотря на вдруг появившееся сомнение, Антон продолжал быть уверенным, что это