Встречки. Записки предпенсионной барышни. Кира Фадеева
монастырских коз. Любит их трепетно, у нее из семнадцать. Я предлагала ей переехать в женский монастырь, что в нашем городе: «Всё то же самое, только без коз». Она воскликнула: «Да ты что! Я без них не могу! Они такие!…» А руки у нее от постоянной дойки опухают и болят, и тогда она временно идет работать в монастырскую лавку – продавать свечки да крестики. Помня о её индивидуальной, выделяющейся внешности, прошу:
– Опиши, как ты сейчас выглядишь.
– Почти седая. На голове – платок выцветший, с блеклыми цветами. Куртка, юбка, сапоги. Штаны камуфляжные, но я их под юбкой прячу, батюшка штаны не разрешает нам носить, – она так и осталась новатором в одежде.
Разговаривать мне с ней приятно и интересно, наша с ней интимная дистанция сохранилась. Подруга не утратила своей чистоты, прямоты, редкой искренности. Одну пору мы с ней одновременно читали «Братьев Карамазовых», обсуждали, там много про монастырскую жизнь, а через это – и не про монастырскую.
Недавно, читая книгу о еврее, служившем в христианском монастыре, а позже ставшем католическим священником, я написала ей сообщение: «почитай „Даниэль Штайн, переводчик“ Людмилы Улицкой». Вечером того же дня она мне перезвонила и подробно расспросила о книге, я в двух словах рассказала сюжет – где, в какие времена… Потом добавила:
– Автор на встрече с читателями рассказала, что те детали, которые ей пришлось придумать, чудесным образом потом были подтверждены, что и на самом деле так и было. И она считает, что это «Богом был дан такой знак – Всё правильно!»
– Ох, как хорошо! Значит, там правда написана! – её голос оживился, она обрадовалась, что есть что-то интересное, чему она сможет поверить. – Я сейчас не в монастыре, но мне оттуда передали, что получили для меня письмо от тебя (и фамилию мою назвала), у нас дьякон с такой же фамилией, старенький, немного странный, хороший такой…
– Ты здорова, не болеешь?
– Нет, я у племянника, у него дедушка умер.
– Ой, жалко как, родители его так рано умерли, сейчас ещё меньше близких осталось. Да, жизнь так коротка…
– А мне кажется, что я живу уже лет триста, – какое у нас разное ощущение времени жизни…
Однажды я наткнулась в соцсетях на возмущенную статью о том, как в монастырях «у послушников и трудников забирают паспорта». Спросила у подруги в сообщении, а как у них. Она перезвонила, рассказала:
– У новичков – да, забирают, чтоб не украли чего, а потом – возвращают на руки, кого уже знают. Это – нормально, а то всякие же забредают к нам, и странных среди них много. Мой паспорт у меня.
Верят ей, значит. Или знают, что – куда она, без своих коз…
Спустя несколько дней я опять написала ей сообщение – уточнить для оформления своей пенсии годы нашей с ней работы в стройотряде и в больнице. Она опять перезвонила – говорит, что у нее на телефоне нет функции написания сообщений. Я не знаю о таких телефонах, мне кажется, она есть даже в самых древних. Не умеет?.. Слово