Усилитель жизни. Михаил Александрович Дмитриев
видел больше года, и до того столько же, а уж на этом вот месте не стоял лет пять. Он вдруг почувствовал, что время словно покатилось вспять, и стал вспоминать…
***
Да, значит они встретились, когда оба были на первом курсе, в феврале, на чьем-то дне рождения. Не то чтобы он тогда влюбился с первого взгляда, но понравилась она ему сразу. Красивая… ну или, как минимум, очень симпатичная девушка. Чуть выше среднего роста, с хорошей фигурой, длинными светлыми волосами и серо-голубыми глазами, блестевшими каким-то особенным мягким блеском. Таких глаз Антон больше ни у кого не видел. Очень энергичная, живая и общительная, со смехом, как заливистый колокольчик. Телефон она дала ему без проблем. После этого они встретились раз, другой… и вдруг он обнаружил, что без этого уже не может.
Каждый раз, оказавшись рядом с Юлей, он начинал чувствовать себя как-то необычно. Как будто переходил в другое состояние сознания, в котором все вокруг становилось более ярким, глубоким, интересным. Как будто действовал легкий, но мощный стимулятор. И все, что было нужно для перехода – лишь встретиться с ней и пойти куда-то.
Они просто гуляли вечерами по городу. У Юли был настоящий талант по части выбора маршрутов. Москва, может, и не самый прекрасный город мира, если смотреть на нее беспристрастыми глазами. Но во время их прогулок она делалась другой. Прозрачной и тихой; погруженной в мягкие сумерки или светящейся огнями… Пропадали вечные спешащие толпы и стада машин, возникали из ниоткуда тихие, милые переулки, уютные дворики, просторные набережные… О чем-то они разговаривали, и это было ужасно интересно обоим. Хотя Юля еще умела как-то так тонко похвалить собеседника, что Антон сам иногда удивлялся, до чего он делался разговорчивым и остроумным в ее присутствии. Пару раз лил дождь, и они прятались от него под одним зонтиком. Ходили в кино, в театр, на какие-то выставки. В общем, внешне все было как обычно в таких случаях, а внутренне – так, что хотелось еще и еще.
Ради Юли он научился играть на гитаре и петь. Кое-как бренькал он и раньше, но тут вдруг оказалось, что есть для кого стараться, и Антон неожиданно открыл в себе неплохой голос и какой-никакой исполнительский талант. Они потом ему не раз бывали полезны в самых разных обстоятельствах.
Однажды в начале лета, долгим и светлым вечером, они бродили по центру Москвы, где-то между Тверской и Новым Арбатом. Шли по переулку, потом зачем-то завернули в подворотню и попали во дворик, где стоял небольшой особняк, окруженный старыми липами. Рядом с дверью особнячка висела затертая табличка с названием какой-то конторы, помещавшейся внутри. Дворик был уютным, только очень уж запущенным. Одну его сторону перегораживала крошащаяся кирпичная стена, в углу громоздилась куча ржавого железа, асфальт был весь в заплатках и лужах. Но все равно тут было тихо и хорошо. Юля огляделась вокруг.
– Ах! – улыбнувшись, выдохнула она. – Все-таки люблю я такие места. Даже когда тут так… неприбрано. Слушай, а что там