НЕЗАБВЕНИЕ. Татьяна Аркадьевна Денисова
Ну куда тебя опять понесло?
Он опустил глаза: Дурак! Дыши ровнее и глубже.
Сквозь поток похотливых раздумий до него доносился голос классной руководительницы.
Собрание затянулось. Глеб ёрзал, нет-нет да поглядывал краем глаза на незнакомку. Он успел уловить, что в этом классе учится её дочь Аля Алексина. Фамилия была ему незнакома.
Закончилось то родительское собрание, прошла невыносимая зима, пролетели весна и лето, вот и осень почти на исходе, но он сразу узнал эту женщину. Лишь встретившись взглядом, Глеб испытал лёгкий трепет и растерянно улыбнулся. Он не мог удержаться и хотел поздороваться. Однако женщина, похоже, не заметила Глеба. Прозрачные серо-голубые глаза с некоторой отрешенностью скользнули по его лицу, и показалось, что в её непроницаемом взгляде мелькнуло что-то высокомерное.
Глеб напрягся, ему стало как-то неловко. Он выждал немного и спросил у Марины:
– Это кто такая?
Та обернулась неспешно:
– Ты о ком?
Глеб поглядел на неё исподлобья:
– Та женщина, рядом с вашим директором.
На его плоском бесцветном лице розовой тенью мелькнул румянец.
Марина взметнула тонкие брови и буркнула:
– Кто-кто? Кира Борисовна. Я же сказала: у нас проверяющие.
– Кира Борисовна, – повторил медленно Глеб и растерянно посмотрел под ноги.
Едва он услышал имя той женщины, этого было достаточно, чтобы ожили картины прошлого. Так звали лишь одну среди множества его знакомых.
Глеб вздохнул и, почесывая за ухом, глухо пробормотал:
– Кира? Хмм. Ну понятно. Вот она кто теперь: особа с высшей ступени цивилизации советского общества.
Вершинины
В этих местах, между Конжаком и Юрмой, так часто бывает: с началом последнего месяца осени земля сдается на милость зимы. Дни наступают короткие, стылые. Того и гляди ударят морозы, да закружат белые мухи.
Когда в такой студёный день Илья возвратился с работы раньше обычного, ветер трепал тополя перед домом, сдирая с высоких крон последние листья. Он заглушил машину и глянул на окна: в комнате, где стоял ткацкий станок, горел яркий свет. Илья посигналил раз, потом ещё, долго, долго, и ещё длиннее. Натянул на голову кепку, постучал пальцами по рулю и вздохнул глубоко:
– Не слышат.
Прошла минута-другая и он, наконец, решившись, распахнул дверцу машины, после взял с пола тележку, спустил её на асфальт и положил сверху самодельный короткий костыль.
Двухэтажный восьмиквартирный дом от дороги отделяла канава и тротуар. Илья ещё раз взглянул на окно и увидел, как отец машет ему рукой. Тотчас же на душе стало легче.
Он, опёршись на сиденье руками, выбрался из машины, пересел на тележку и не спеша двинулся по обочине вправо. В эту минуту из подъезда вышел отец. Статный, высокий, он легко перепрыгнул сухую канаву и направился бодрым шагом к Илье.
– Ну, вы где там пропали? – улыбаясь глазами,