Грешница. Михаил Парфенов
счет чего? – непонимающе нахмурилась ведьма.
Мальчик замешкался. Когда Сантера удивленно изогнула бровь, предлагая развить свою мысль, он выпалил:
– Ты не ведьма. Ведьмы боятся огня!
– Я же говорила тебе, что я необычная ведьма. Ну не боюсь я эту стихию, и что с того?..
– Тогда почему называешь себя ведьмой? Как ты вызвала огонь, без каких-либо заклинаний!.. Да ты собственную руку подожгла! Что за чертовщина происходит?! Кто ты такая, объясни?! – Рыжий маг уже не мог остановиться.
Палец с острым ногтем молниеносно скользнул под кадык, вдавливая Геберта в стену. Меж бровей ведьмы пролегла маленькая складка.
– Не кричи, – сказала она тихим, спокойным голосом.
Геберт судорожно сглотнул. Боевой запал растворился в накрывшем его с головой оцепенении. В комнате стало прохладно, несмотря на теплый весенний день.
– Я не люблю, когда на меня повышают голос. И мне не нравятся допросы.
Ноготь продолжал с небывалой силой давить под кадык. Невесомое острое чувство страха кольнуло мальчика прямо в сердце, замедляя пульс и останавливая дыхание.
– Прости, – выдавил Геб.
Палец тотчас убрался, ощущение давления исчезло, а Сантера вновь повеселела. Словно ничего не произошло.
– Слишком долго и занудно будет объяснять, кто я такая. Просто смирись с тем, что у тебя гостья. И мне и тебе станет гораздо легче.
Сказав это, она отошла к дивану. Геб остался стоять у стены, не двигаясь, боясь вздохнуть. Ощущение, что он мог только что умереть, не исчезало.
– Так и будешь стенку подпирать или займешься чем-нибудь полезным? Ты мне, кстати, обещал ножницы, – как ни в чем не бывало окликнула его девушка.
Геберт заторможенно протянул ей ножницы, которые он принес из квартиры учителя.
Сантера тут же принялась с энтузиазмом стричь ногти и выковыривать из-под них грязь.
Мальчик неохотно подошел к столу, сел, раскрыл конспекты, стараясь отвлечься от смутных страхов, посещающих его голову. И только сейчас заметил книги, взятые ведьмой без спроса.
– Зачем они тебе?
– Хочу разобраться в тонкостях вашей магии. В свое время может пригодиться, – отозвалась она с дивана.
Наступила гнетущая тишина. Желая хоть как-то избавиться от тишины, Геберт вновь задал вопрос:
– А где ты будешь спать?
– Как где? Вот здесь. Такой большой и чистый диванчик. Во сто крат лучше могильной плиты. Хоть спина застывать не будет.
– Ты спала на кладбище?
Геберта невольно передернуло от отвращения. Ему казалось, что уж лучше спать на голой земле, чем лежать на погосте среди покойников, которые, того гляди, и воскреснут.
– Почему не у друзей, не у родственников, а именно там?
– Там надежно. Мертвые не кусаются и не предают, в отличие от живых.
– Но должен быть хоть кто-то, кому ты доверяешь! Нельзя же всю жизнь путешествовать по мирам и не найти ни одного друга!
– Друзья – это лишняя обуза. Я сама могу себя