Грешница. Михаил Парфенов
я скажу, если ты так просишь. Ты слабак – это верно. И нюня. И бездарь. Не красавец и не талантливый маг. Но именно ты пошел спасать Амиру, а не богатый крошка Игнат. Ясно?
– Я просто считаю, что надо защищать девушек. Чем это делает меня лучше его? Он бы того верзилу по стенке одним словом размазал.
Ведьма устало закатила глаза:
– Именно! Мог бы размазать, однако не стал. Мог подойти он, но это сделал ты. Я назвала тебя слабаком. Но я не называла тебя трусом. А это самое главное… Ты сможешь одолеть любого. Но тебе нужна помощь.
– Ты хочешь мне помочь? Почему? – тупо спросил Геб, пытаясь угадать истинную цель Сантеры.
Ведьма расплылась в хищной улыбке и сложила пальцы домиком, глядя сквозь них на мага.
– Считай это маленькой благодарностью за ночлег и книги.
– И все?
– Мне ску-учно. А в тебе есть потенциал. Нужно лишь избавиться от плохих тараканов в твоей голове и населить там хороших. Я возьмусь, только пообещай беспрекословно меня слушаться. Согласен?
Она продолжала дружелюбно улыбаться.
Ведьмам нельзя верить. Так гласит чуть ли не главное правило Кодекса, и его не уставали повторять на протяжении веков своим легкомысленным ученикам все преподаватели Алой Горцении.
Геберт до боли стиснул кулаки. Мягкая улыбка на красивом, даже слишком красивом лице обещала большие неприятности, а голос был переполнен упоительно сладкой ложью, но… плевать. Если он сможет изменить свою жизнь, если сможет понравиться Амире, если поставит выскочку Ешес на место. Если… если… если – сплошные «если».
Такое ощущение, будто он заключает сделку с дьяволом, заранее зная, что все окажется обманом, и он потеряет свою душу, однако все равно соглашается и подписывает проклятый договор. Так как не может иначе.
Так как люди не могут бороться с искушением.
Так как он очень хочет измениться.
– Согласен. Пожалуйста, научите меня, мастер.
Улыбка Сантеры стала еще шире. Она приняла расслабленную позу, щелкнула пальцами и довольно произнесла:
– Кажется, новая игра обещает быть забавной… Прекрасно, милый! Я сделаю тебя хозяином этого жалкого мирка!
А мальчик почувствовал себя не хозяином мира, а мышью, зажатой в клыкастой пасти черной кошки. Он еще не знал, что ввязывается в величайшую авантюру в своей жизни.
Позаниматься Геберту так и не дали. Сначала ведьма пролистала его конспекты и авторитетно заявила: «Чушь… Чушь… Все это чушь. По этим калякам ничему нельзя научиться!» – и, не слушая слабые протесты, швырнула их в мусорное ведро. Затем велела достать свечу и приказала глядеть на нее, пока он не сможет ее зажечь усилием воли. Без заклинаний, без формул, без теории. Просто зажечь, и все.
– Ты же слышала мастера Фикуса. Это невозможно! – запротестовал Геберт. – Это противоречит всем законам магии!
– Ты обещал слушаться. Делай, что говорят!
Мальчик неохотно уткнулся взглядом в фитилек, сомневаясь в верности данной методы,