Сокол Спарты. Конн Иггульден
капли. Все досуха израсходовано в дороге.
Подняв голову, над собой он увидел лицо солдата, хмуро смотрящее на него со стены.
– Поди прочь, попрошайка, – буркнул тот. – А то спущусь да намну тебе бока. Из-за тебя мне еще на жаре торчать. Пошел вон!
– Воды, – заржавленным неподатливым голосом выговорил Кир.
Солдат отвел взгляд. Но всем здесь было известно, сколь палящей бывает жажда и насколько драгоценна вода, которой здесь так мало. Реки в этих местах были доподлинно венами жизни, и все люди предпочитали селиться вблизи них. Если в жаркое время года реки пересыхали, то на корню выгорал и урожай, а жители целыми селениями обращались в обтянутые пыльной кожей скелеты и погружались в безмолвие смерти. Солдат на крепостной стене сухо переглотнул, куда-то обернулся и, не сказав больше ни слова, скрылся из виду. Через какое-то время в створке ворот приоткрылась дверца, и оттуда вышел тот самый стражник, с обнаженным мечом и недоверчивыми глазами. Киру он бросил полупустой козий мех, теплый, как кровь.
– На, – буркнул он, с прищуром оглядывая окрестность.
Кир жадно припал к меху, чувствуя, как вместе с благословенной влагой в тело вливается жизнь, а с нею силы и собранность. Возвращалась и воля, почему-то вызывая в памяти мысль о цветах, которые под первым дождем раскрываются, благодарно играя всеми своими красками, – он сам однажды наблюдал такое в пустыне. Вода – это жизнь.
– Спасибо тебе! – истово выдохнул он, отрываясь наконец от питья. – За твою доброту к путникам я тебя вознагражу.
– Да к чему оно мне, – пожал солдат плечами, протягивая руку за мехом. Расстаться с ним Киру оказалось не так-то просто, но он превозмог себя, слегка устыдясь своей скаредности.
– Значит, к тому. Я Кир, сын царя Дария из дома Ахеменидов. А ты спас мне жизнь. Как твое имя? И кем ты здесь?
Человек потрясенно застыл; осознание, что ему говорят правду, было написано у него на лице.
– Я… Я уже раньше тебя видел, – растерянно удивился он. – Когда ты проходил здесь с теми людьми, что бежали, как гончие. Да, это был ты! – Он как подкошенный упал на колени и стукнул лбом оземь. – Мой господин и повелитель, прости меня! Я тебя сначала не признал!
– Встань, водонос, – улыбнулся Кир. – Ты еще не назвал мне свое имя.
– Парвиз, повелитель. Но что за несчастье могло тебя постичь, что ты стоишь здесь один? При тебе нет даже меча. Неужто… разбойники? Нас здесь всего сорок, а начальник… Он целыми днями торчит в городе. Повелитель, ты пришел, чтобы отрешить его от должности? Неплохая, надо сказать, кара для него, старого осла.
Такая ухарская оборотистость со стороны служаки вызвала у Кира ухмылку.
– Если тебе известно, кто я, то теперь в моем подчинении и ты, Парвиз.
Парвиз сделал попытку снова упасть, но Кир успел схватить его за руку, и тот теперь стоял, ощутимо дрожа.
– Я весь твой, повелитель.
– У вас тут есть лошади?
– Шесть прекрасных коней, мой господин,