Под крышами города. Роман-калейдоскоп. Людмила Колтушкина
эмоции. – Брат, родной человек! На чужбине!
По глазам собеседника было видно, что Нил прав. Но военный, в штатском на тот момент, с поднятым воротником и бегающим взглядом сухо ответил:
– Вы меня с кем-то спутали, – быстрее, чем надо, развернулся и пошёл прочь знакомой с Орла походкой.
Нил Александрович не стал настаивать на знакомстве. Не от хороших времён брат оказался в штатском, отказался от погон и от имени. Бесследно исчезали истории родных бликами по мутной воде.
Бежали за Урал, чтобы уцелеть, выжить. Дать древу своей жизни пригнуться от вихря событий, но не вырваться с корнями.
Тихим семейным вечером страшные, неприятно пахнувшие гнилью и адом люди забрали Георгия Яковлевича Черникова в собственном доме в Орле.
1910-е годы. Орёл. Двоюродный брат Нила Александровича Мезенцева. Архив Е. В. Мезенцевой
– Зиночка, я ни в чём не виноват, – поцеловал он спящую дочку, обнял испуганную жену. Улыбка осветила благородное, волевое лицо сильного человека. Черников шагнул в безысходность времени.
Зиночка суетливо заплетала-расплетала косу, не могла успокоиться, меряя обустроенный, уютный дом шагами:
– Не виноват, не виноват, не виноват…
– Уезжай! – вывела из оцепенения Зинаида Фёдоровна решительным голосом.
– Мама, куда ж я с ребёнком на ночь глядя? Утром узнаю, что и как с Жоржиком. Он и не виноват.
– Уезжай! Прямо сейчас!
– Куда уезжать, в Польшу к родственникам мужа?
– Уезжай! На Урал. К брату Ивану, в Свердловск. Уезжай!!!
Вещи наспех покидали в льняную скатерть с красной вышивкой, сдёрнутую тут же со стола с остатками ужина. Чашка, из которой недопил Жоржик, сиротливо соскочила на пол, плюхнулась неуклюжим птенцом и, виновато вздохнув, разбилась.
Сонная Кирочка попыталась пореветь, но, узнав, что поедет на поезде, сдержалась:
– С папой?
– Нет. Он приедет. Позже. Обязательно приедет.
Перекрестились. Сели на дорожку. На счастье.
– С богом! – Зиночка с Кирой капелькой пополнили реку хаоса сталинского времени.
До утра Зинаида Фёдоровна так и не сомкнула глаз. Всё думала о зяте, дочери, внучке.
Ребёночка Черниковы ждали долго. Жоржик то воевал. То опять воевал. Как братья, дед, прадед. Потомственная династия кадровых военных.
Зиночка ждала. Кисеты вышивала. Домом занималась. Через семнадцать лет после свадьбы аист принёс свёрток с долгожданной доченькой. Назвали в честь Кирова. Сергея Мироновича.
– Назовём Кира, – обрадовался Жоржик.
– Хорошее имя. Госпожа по-гречески, – согласились и мама, и бабушки.
– Дамы. Господ больше нет. А вот Киров – революционер с большой буквы.
Дочь с рук не спускали. Жоржик яблоки собирать – Кирочку на телегу с собой. Фруктовый сад нескончаемый, вдоль двух улиц тянется на берег Орлика. Васька – верный