Копье Лонгина. Kyrie Eleison. Владимир Стрельцов
войско было также замечено. Cлуги Беренгария принялись возводить шатёр для своего господина, командиры отрядов отдавали приказы своим подчинённым и проверяли снаряжение, а сам император вместе со своим верным графом Мило решили подъехать на лошадях поближе к неприятелю, чтобы хорошенько оценить свои позиции.
Беренгарий отдал должное Рудольфу. В полном соответствии с оговорёнными в письмах рыцарскими условиями, войска встретились на практически абсолютно ровной и хорошо просматриваемой местности, лишь на юго-западе, в трёх милях отсюда чернели леса, пряча под своей тенью подножия холмов. Между войсками же простиралось поле, одно только ровное как стол поле, с полным отсутствием высоких деревьев и каких-либо водных преград.
При беглом осмотре неприятеля настроение у Беренгария ухудшилось. Войско Рудольфа лишь совсем немного уступало в численности императорской армии, и Беренгарию впору было начать укорять себя в том, что он в своё время благодушно выпустил из рук графа Адальберта Иврейского, барона Гизельберта и епископа Гвидолина. Не прояви он столь высокое христианское человеколюбие, сегодня вражеское войско было бы меньше как минимум на треть.
Звук рога привлёк его внимание. Очевидно, его заметили, именно ему был адресован этот сигнал, и теперь к нему под белым флагом направлялись конные парламентёры, извините, переговорщики, поскольку до рождения слова «парламент» оставалось ещё триста лет. Граф Мило ответил звуком своего рога и так же, прицепив к своему копью белый холст, помахал импровизированным флагом в воздухе, демонстрируя готовность императора вступить в переговоры.
Спустя несколько минут к императору приблизились пятеро всадников. Один из них, в фиолетовой епископской сутане, проворно, несмотря на свой почтенный сан, соскочил с коня и, оставив слуг в стороне, смиренно поклонился императору. Беренгарий также спешился, отдав свою лошадь графу Мило, и подошёл к епископу.
– Беренгарию, императору римлян и франков, почёт и процветание! – пропел епископ Гвидолин, лучезарно улыбаясь, несмотря на всю серьёзность момента.
– Приветствую вас, ваше преподобие! Немного удивлён вашим словам, ибо, насколько я понимаю, войско, стоящее позади вас, находится здесь как раз потому, что не признаёт меня августом римлян и франков.
– Суета, корысть и гордыня порой овладевают даже самыми достойными христианами, но нет такого спора, который невозможно было бы разрешить мирным путём!
– Ваши слова, ваше преподобие, вселяют в моё сердце радость и дарят надежду стоящим здесь тысячам христиан, что сегодня их чистая кровь не будет пролита.
– Все зависит от решения их владык земных, государь.
– От решения и их намерений. Чего же хочет ваш король Рудольф, осмелившийся украсть у меня корону лангобардов?
– Его высочество вполне устроят земли к югу от По вкупе