Любовница Фрейда. Дженнифер Кауфман
бы ты постарался и стал более приветливым…
– Я плохо воспитан?
– Нет, это не я говорю.
– Тогда кто? Кто вообще вправе сказать так обо мне?
– Люди.
– Вот оно что! – Зигмунд насмешливо улыбнулся, отшвырнув вилку и резко отодвинув стул. – Какие люди? Из больницы? Из университета? Или, может, из твоего портняжного кружка?
– Неужели ты ничего не можешь сделать? – спросила Минна, тщетно стараясь нейтрализовать вскипающий диспут.
– Конечно, кое-что он может сделать: изменить свое поведение.
Минна бросила сестре предупреждающий взгляд. Она знает, когда надо остановиться, или нет? Даже Оливер понимал, когда надо держать рот на замке. Остальные дети хранили молчание.
– Марта, ты говоришь странные вещи. Моя личность никак не связана с продвижением. Это мои теории им не нравятся. На самом деле вся моя научная работа – мои теории. Рано или поздно они признают их научную ценность… Но сейчас… кто знает… в любом случае все они антисемиты.
– Ну, конечно. Мы не должны винить себя, потому что все вокруг антисемиты – аргумент на все случаи жизни, – заметила Марта, обернувшись к мужу. – Но кое-что можно сделать, чтобы облегчить себе путь…
– Например?
– Ты должен… нанести визит… или послать цветы.
– Так вот что ты предлагаешь? Я непременно это сделаю, дорогая. Я пошлю им все цветы на свете. Блестящая идея! Видишь, – обратился он к Минне, будто, кроме них, никого в комнате не было, – вот почему я не обсуждаю с ней свою работу.
Марта мелодраматично, глубоко вздохнула, и этот вздох, как помнила Минна с детства, означал уступку, но не поражение. Потом она подхватила кухонное полотенце и кувшинчик кипяченой воды, который всегда держала около своей тарелки, и принялась яростно оттирать пятно от соуса, капнувшего на скатерть с вилки Софи. Минна молча наблюдала, как сестра драит белую скатерть. Самое время сменить тему, поскольку стало ясно, что война может разгореться с новой силой.
– Марта, – произнесла Минна, изображая беззаботность, – ты, кажется, упомянула, что Мартин написал стихи?
– Да, – кивнула сестра, оставив в покое скатерть и потерев плечо, морщась от боли. – Мартин, прочитай нам прямо сейчас!
Тот вытащил листок из кармана и торжественно встал со стула:
– Оно называется «Обольщение гуся лисой».
– Ну-ка, посмотрим. – Оливер, ухмыляясь, вырвал листок из рук брата. – Господи, ты пишешь безграмотно. Как можно написать слово «жывотныи» с ошибками?
Оливер вскочил со стула, когда Мартин бросился к нему, яростно пытаясь отобрать листок. Мальчики носились вокруг стола, пока Оливер не скомкал листок и не забросил его подальше. Минна заметила, что Мартин побагровел от унижения. Они с Оливером всегда боролись за первенство. Когда Эрнст находился рядом, Оливер вел себя тихо – башковитый изгой, увлекающийся математикой и абстрактными проблемами. Но теперь, когда амортизатор отсутствовал, он взялся за Мартина, зная, как довести брата.
– Мальчики,