Ты будешь счастлива, Оксана…. Иван Стародубов
умершего потом от потери крови. Грабить деревни, как раньше, бандиты не решались, боясь облавы. Да и жители стали бдительнее, вооружились ружьями. Устав от изнурительных мытарств и скитаний, Григорий с Ванькой закололи и съели латыша. С наступлением зимы в лесу есть больше было нечего. От сильной простуды свалился и Иван. Воронцов пристрелил Рыжего, дабы он не мучился. Похоронив товарища в лесу, Гриша наткнулся на переодетых оперативников. Те, опознав преступника, бросились за ним в погоню. Отстреливаясь, Григорий мчался в ближайшую деревню.
– Стой, гад! Бросай оружие! – кричали менты в гражданской одежде.
– Получи, легавый! – показал им кукиш Воронцов и выпустил последний патрон.
– А-а-а… – застонал сражённый наповал один из оперов.
– Убью, сука! – закричал второй и в ярости выпустил всю оставшуюся обойму в Григория.
Истекая кровью, раненый бандит разыскал знакомый дом.
Вероника, растопив печь, села кормить маленького Семёна. Сегодня она плохо себя чувствовала, беспокоило сердце. Отчаянный стук в дверь переполошил её окончательно.
– Кто там? – испуганно спросила молодая женщина.
– Открой… – послышался до ужаса знакомый голос. – Я не причиню тебе больше боли.
– Убирайся! – твёрдо произнесла Вероника, – уходи сейчас же, а то я тебя пристрелю! – Она щёлкнула затвором отцовского ружья.
– Я ранен, истекаю кровью, – тихо произнёс бандит.
– Уходи по-хорошему, – повысила голос Вероника, – поищи себе другое место.
– Ты хочешь моей смерти? – упорствовал Гришка, – ты мстишь мне за то, что я тебе сделал больно?
– Я не мстительная, но на твоей совести столько смертей! Ты людей грабил, убивал, а теперь ещё просишь помощи? Этому не бывать! Слышишь?
– Ну, помру я у твоей двери… тебе от этого легче будет? – прямо спросил Воронцов.
Бандит застонал и стал медленно оседать. Сквозь нижнюю щель Вероника увидела поступающую в сени лужицу крови.
Сердце её дрогнуло, и она открыла ему.
Григорий упал прямо на Веронику, она лишь успела подхватить его руками. Кое-как внесла тяжёлое тело в комнату, уложила на единственную в доме кровать. Воронцов истекал кровью, и она принялась обрабатывать рану самогоном.
Вероника закрыла бандиту лицо, оставила только рот и нос, чтобы его не узнали и, позвав бабку из соседнего дома, чтобы посмотреть за ребёнком, отправилась в соседнюю деревню за фельдшером. Григорию нужно было удалить пулю, иначе гангрена и смерть. Не очень-то хотелось спасать убийцу и насильника, но он – отец ребёнка. Да и смерти Вероника никому никогда не желала. Покойный батюшка учил в церкви добру и сам был таким добрым человеком, каких она не встречала в своей жизни. Дома оставалось немного семян, которые он дал незадолго до смерти для того, чтобы она сажала их у себя в огороде.
Фельдшер, очкастый старик невысокого роста и худощавый, встретил женщину неласково.
– Нет у меня времени, своих дел по горло! – буркнул он, собирая в аптечку свои инструменты с медикаментами.
– Дядя Егор, ты пойми, случайно подстрелили моего родственника! Если