Ты будешь счастлива, Оксана…. Иван Стародубов
бы не стал.
Вероника перепеленала Семёна, накормила и укачала, затем поставила на плиту печи ужин, достала из буфета бутылку водки, стаканы, наскребла немного денег фельдшеру. Тот от денег отказался, но водки выпил. Раздобрел малость, потеряв интерес к раненому, заинтересовался малышом. Ушёл деревенский доктор под вечер, сытно накормленный и захмелевший.
Вероника прилегла возле раненого Гришки. Открыв парню лицо, она увидела не матёрого бандита, а обыкновенного человека, побитого жизнью. Он совсем молодой, ему нет и тридцати. Зачем же он так жестоко надругался над ней, когда был с другими, наглухо «отмороженными», не знавшими жалости и стыда?.. Банда, в которой находился Воронцов, свирепствовала по всем ближним деревням, никто из жителей не забудет этого. Не забудут и не простят. Вероника понимала, что если она не сдаст парня властям, то будет пособницей и ей самой придётся отвечать по закону. А законы в то время были суровые. И сроки заключения немалые. Тогда Сёма останется круглой сиротой, и она больше никогда его не увидит… Женщина пришла в ужас от этих мыслей и, не сдержавшись, зарыдала, уткнувшись в подушку. Горькие слёзы катились по щекам, не давали уснуть.
Гришка бредил, кричал ночью, вскакивал с кровати, пугая спящего мальчишку. Малыш заплакал, всполошилась очнувшаяся от слёз Вероника. Дав Григорию попить тёплого травяного настоя и кое-как успокоив ребёнка, она снова прилегла на кровать. Уснуть так и не смогла…
Через неделю Воронцов пошёл на поправку. Всё это время молодая женщина думала: сдать его властям, или просто выгнать, когда тот придёт в себя. Да уж такого выпроводишь…
– Вероника, где твой родственник, жив? – послышался с улицы голос фельдшера Егора Трофимовича. Женщина наскоро спрятала Гришку в подполе и вышла из избы.
– Он уехал на прошлой неделе, – не здороваясь, ответила она очкастому деду.
– Вот как? – удивился фельдшер, – так быстро поправился? Что-то ты врёшь, голубка.
– Ну, так зайди в избу и проверь! – резко ответила Вероника.
– Я хотел, чтоб он мне помог, – вдруг грустно вздохнул старик, – баба моя померла, похоронить бы надобно…
– О, Господи! – сочувственно произнесла Вероника – чем я могу помочь?.. Сама бы с тобой, дядя Егор, пошла, но у меня маленький на руках, куда я его дену?..
Егор Трофимыч ушёл, расстроившись ещё больше.
– Вылезай, лекарь уже ушёл, – сказала Вероника, приподняв крышку.
Воронцов вылез, по привычке огляделся. Здоровый парень подошёл к своей спасительнице, попытался её обнять.
– Не надо, – отступила женщина, – так и будешь всё время у меня прятаться?
– Ты хочешь, чтобы я ушёл? – нахмурившись, спросил бандит.
– Так будет лучше. И тебе, и мне, – ответила Вероника.
– Куда я пойду?
– Куда-нибудь…
Григорий стал одеваться. В маленькой колыбели заплакал малыш. Она подошла к Сёме и взяла его на руки.
– Вот. Пока ты скрывался от «блюстителей законов», я родила его. Он твой сын.
Гришка