Мой побег в Эльдорадо. Роман Корзун
не сдавался:
– Что ты несёшь, какая Молдавия?! Всё, решено, едем со мной, я ложусь под сиденье, и ты тоже!
Я не поддавался никаким уговорам – это было просто безумие! Василий начинал очень сильно нервничать и даже впадать в отчаяние.
– Слушай, мы едем сейчас! Ты никуда не уйдёшь, а то я начищу тебе репу!
Он произнес это, стараясь выглядеть очень правдоподобным. Не воспринимая его слова особо серьезно, я лишь подумал, что парня явно понесло не в те степи. Посмотрел ему уверенно в глаза и, держа себя в руках, спокойным тоном предложил прямо сейчас лечь под сиденья. Он сразу лег. На это было невозможно смотреть без смеха! Как я ни старался, но не увидеть, что там кто-то лежит, было нереально! Но я сдерживался, чтобы у человека окончательно не «сорвало крышу».
– О’кей, всё понятно, теперь лягу я, и ты сам посмотришь!
Я лёг, Василий начал настаивать, чтобы мне плотнее прижаться к стене, я прижался, насколько мог.
– Нас не заметят, никто не будет присматриваться! – теперь уже не так уверенно произнес Василий. Я уловил момент неуверенности и заявил, что мы сейчас уходим отсюда и вернемся в следующий раз.
– Ещё раз поговорим с Геной, если надо будет. Но сейчас мы никуда не поедем, потому что у нас ещё и сумки, которые некуда девать!
У нас у каждого было по спортивной сумке, и так просто мы бы не смогли их провезти, если бы решились ехать под сиденьем в купе. И, кстати, сумки. А как быть с сумками пассажиров? Вдруг кто-то бы захотел поместить свой багаж под сиденьем? Не знаю, в каком отчаянном состоянии надо было находиться, чтобы в голову пришла такая нелепая идея. Совершенно недовольный и понурый, Василий согласился уходить. Теперь я понял, что имею дело с не совсем уравновешенной личностью, но решил не обращать на это особого внимания. «В этот раз нервный срыв сойдёт ему с рук», – подумал я.
Позже стало ясно: в этой истории его больше всего смущало, что теперь мы будем выглядеть глупо в глазах тех, с кем успели попрощаться. Это, конечно, так и выглядело. Попрощаться и снова вернуться как ни в чем не бывало – приходилось перед некоторыми оправдываться. Но это было гораздо меньшим злом, чем рисковать так, чтобы не иметь практически никаких шансов на удачный исход. Ближе к вечеру мы вернулись в квартиру (из которой ещё официально не съехали) и, оставив там свои вещи, пошли к нашей старой ночлежке в надежде встретить каких-то знакомых, в особенности Гену. К вечеру перед входом на свежем воздухе собиралось много людей, ожидая своей очереди перед запуском внутрь. Тут вдруг один знакомый румын подошел ко мне и спросил, не хочу ли я пообщаться с украинцем. Я, конечно же, согласился, и тогда он познакомил меня с молодым парнем, который оказался румыном из украинского села, или, точнее, этническим украинцем из румынских Карпат.
Первое, что тот меня спросил на украинском языке, говорю ли я «по-руськи». Я не совсем понял, что он имеет в виду. Оказалось, под «руським» он имеет в виду украинский. И тот язык, на котором