Зимняя сказка. Марк Хелприн
я, конечно же, не лошадь и замерзну первым… Да и спать я стоя не умею.
Впрочем, на его любопытство не смог повлиять даже мороз. Он обратил внимание на то, что все то время, пока семейство грузило вещи и усаживалось в сани, в доме горело пять из семи каминов. Теперь же дым шел только из трех труб. Он было решил, что в скором времени погаснут и они, однако около шести часов вновь задымили сначала четвертая, а потом и пятая труба.
– Похоже, они топят соляркой, – сказал он вслух. – Автоматизированная система. Впрочем, даже в таком доме вряд ли может одновременно работать целых пять топок… Их максимум две. Два водогрея и два камина… Стало быть, там кто-то есть…
В шесть тридцать в одном из окон зажегся свет. Питер Лейк, глаза которого успели привыкнуть к темноте, зажмурился и спрятался за деревом. Свет горел на кухне. Продрогший насквозь Питер Лейк увидел, как к окну подошла девушка.
– Похоже, они оставили в доме служанку…
Он принадлежал к тому же классу, что и она (на самом деле он в отличие от нее относился к разряду деклассированных элементов), и потому знал, что в отсутствие хозяев слуги порой проделывают самые невероятные вещи.
– Это девушка, – шепнул он лошади. – Наверняка у нее есть ухажеры. Скорее всего, один из них в скором времени явится в дом, после чего они устроят там попойку. Этим-то я и воспользуюсь. Осталось лишь дождаться появления этого парня.
Примерно в семь ему показалось, что над домом что-то блеснуло. Питер Лейк принял этот блеск за сверкание упавшей звезды или сигнальной ракеты. На деле же в этот момент Беверли открыла дверь, за которой находилась спиральная лестница, ведущая вниз. Зажглось еще несколько огней. Питер Лейк решил, что служанка принялась хозяйничать в господских комнатах, готовясь к приему гостя.
Тем временем Беверли спустилась на кухню. Они поужинали вместе с Джейгой, которая уже надела свою выходную одежду. За все время ужина они перебросились всего несколькими фразами. И та и другая страдали от одиночества и мечтали о неземной любви. Им казалось, что эфемерный до поры предмет их обожания постоянно взирает на них, и потому, что бы они ни делали – шили, играли на фортепьяно, причесывались перед зеркалом, – они памятовали о его незримом присутствии.
Джейга занялась мытьем посуды, Беверли же стала готовиться ко сну. Сегодня она не сидела за роялем, не играла в шахматы, в шашки и в куклы с Уиллой, которой ей уже не хватало. Эта всеобщая любимица, походившая лицом на Айзека, была не столько красивой, сколько миловидной. Какая она была крикунья и хохотунья! Беверли повернула белый кран, уменьшив напор горячей воды. По утрам, когда она оставалась одна, то около часа плескалась в замечательном плавательном бассейне своего отца. Теперь же у нее попросту не было на это сил. Пожелав Джейге спокойной ночи и сказав, что она может вернуться через несколько дней, Беверли отправилась к себе.
Питер Лейк не заметил новой вспышки, вызванной тем, что дверь, ведущая на крышу, открылась