Моих стихов чернеющая гладь…. Леонид Оливсон

      Был человек, не все его любили,

      Он шутками своими многих злил,

      Его журили люди иль хвалили,

      Друзей и спонсоров он этим веселил.

      От незнакомцев он все деньги возвращал,

      Решался брать их от богатых лишь друзей,

      Своим трудом он как-то выживал,

      Семье боялся приносить конфузы.

      Происхожденьем был он из Огайо,

      Тот край лесов позволяет пошуметь,

      Страсть к барабану в нём зажглась,

      В дальнейшей жизни он не привык робеть.

      В пять лет он начал бить по барабану

      И его звуком оглашал окрестность,

      Мать-пианистка помогла Алану,

      Не мучила, кем будет – неизвестность.

      И его хобби продолжалось в школе,

      В оркестре школьном он после уроков,

      С оркестром совершает он гастроли,

      Порой кого-нибудь игрой растрогав.

      Oн служит в армии, закончив школу,

      И отслужив – идет в университет,

      Опять его фигура в разных холлах,

      Он никогда не жил как дармоед.

      Как человек-оркестр гастролировал,

      Попытки делал актёром стать «стендап»,

      Коммивояжёром он курсировал,

      Весь век прошедший прессу надувал.

      Уже в двадцатые в своих остротах,

      Используя свой литературный дар,

      Высмеивал он жизни нечистоты,

      Кусал пародией, не неся нам хмар.

      Не все они кусали сразу, здраво,

      И некие ведь были инфантильны,

      «Ударить в интеллект» людей – забава[6],

      Они порою были не всесильны.

      Масштаб мистификаций был различен,

      Всегда у общества недостатки есть,

      И к ним ко всем он был небезразличен,

      Быть может, правильно не умел уесть.

      Обманщик вызывал порою злобу[7],

      Кто смысл шуток знал – поддерживал его,

      Подделки делал смерти и хворобы,

      Всё это в прессе, и как вам, баловство?

      Снял фильмы и книг с десяток написал[8],

      И музыку преподавал он в вузах[9],

      Каких он в школах учеников создал,

      Ему страна прощала все конфузы.

      Хотел он гольф, богатых увлеченье,

      Взять осмеять с позиции балета,

      Их статус не поставил на колени,

      С мячом не получались пируэты.

      Ну, вспомним хохму про ”нагих” животных[10],

      Не вызывал ли вид их в вас усмешку?

      Умел подбодрить долю безработных[11],

      «Омара» школа его шуток веха.

      А как вам Етта Б., в президенты хочет?

      Портретом матери жены представил,

      Он прессе долго голову морочил

      И с обещаньями её лукавил.

      За шоу у Фила Донахью следил,

      Послав людей побыть на вещании,

      Там обморок сыграть, потерю сил —

      Друзья теряли будто бы сознанье.

      Читая свою книгу он афёрам,[12]

      Учил отказ на