Моих стихов чернеющая гладь…. Леонид Оливсон

      Невзрачен, небольшого роста, в искусстве чародей,

      Ум мудрый зрел в нём, что было прочим недоступно,

      Уже при жизни был признанным великим средь людей,

      Он трансцендентом был, эпохе этой неподсудным.

      Талант у Джотто был замечен – когда он был малец,

      Чимабуэ (учитель) его встретил на лугу,

      Увидев как мальчишка в скале нарисовал овцу,

      Немедленно решил в ученики взять мелюзгу.

      А тот не возражал, лишь бы его отец позволил,

      Да и отец мальца не против такой сделки был,

      Чем парню, кто рисует всё, быть перекати-поле,

      Добро дал – тот во Флоренцию с учителем убыл.

      Везде ли босса сопровождал прилежный ученик,

      Но почерки работ их вдруг стали не похожи,

      Ведь в мастерстве мальчишки произошел реальный сдвиг?

      В нем новом явно произошли метаморфозы.

      Нет места останавливаться на каждой из работ,

      Стал в живописи он подлинный первый реалист,

      Хоть самоучкой имел всегда работ невпроворот,

      Как ни боялся козней церкви он и как ни шел на риск.

      Откинув напрочь принципы иконописи смело[18],

      Условность, удлиненные пропорции фигур,

      С тем отрицанием биологизма костенелым

      Телесным занялся он описанием натур.

      Работы шли из разных мест, от разных меценатов,

      Он доказал однажды мастерство, рисуя круг[19],

      И это был известный факт, один из экспонатов,

      После чего никто не отвергал его услуг.

      Был эпизод, уже когда он рисовал умело,

      И превзошёл учителя в своем умении,

      Он сделал на носу рисунка – будто муха села,

      Что тот закрасить муху ту хотел в затмении.

      Искусство в силу той эпохи он церкви посвящал,

      Живыми люди гляделись у него на фресках,

      И его метод сохранность красок фресок доказал,

      Он фрески делал на мокрых стенах в однодневках.

      На фресках неких он перспективу явно создавал,

      Она на фресках не была (видима)[20], в тумане,

      Велик его был различных начинаний арсенал,

      Не продолжать решил он людей живых дурманить.

      В том веке господства церковного идеализма

      Свой мир искусства он на землю перенес с небес.

      Тем заменил идею живописи символизма

      И Данте[21]-мистику в комедии в противовес .

      И бог был здесь, во фресках в виде ангелов и нимбов,

      Хотя подобье бога он видел в человеке.

      Мы видим на его фресках живые фотоснимки,

      Живой он классик арта, в сердцах людей навеки.

      Как недостатки в искусстве его изображений

      И в смысле их природного правдоподобия —

      Не избежал он неких без обскура искажений,

      Без знанья анатомий тела ждать – утопия.