ЕВРЕЯМИ СТАНУТ ВСЕ. Леонид Миронович Корогодский
создания.
Маленький, худенький,
Электрон все время двигался, подпрыгивал и говорил,
Кремень неподвижно молчал.
При этом они прекрасно ладили
и понимали друг друга,
почти никогда не разговаривая,
переглядываясь и кивая.
Это вселяло надежду
на единство противоположностей,
а не только на их борьбу.
Стараясь вникнуть
в образ и мысли Зенона,
Александр забрел в университетский отдел древних рукописей
и натолкнулся на незаметную дверь,
выглядевшую, как стена.
Из проступающих греческих букв
на еле заметной старинной табличке
Александр полупрочел-полуугадал
свое имя.
Неужели что-то
из Александра Македонского?
Отодрав старую дверь,
он будто вошел
в сгоревшую Александрийскую библиотеку,
в ее технический музей.
Там была перекочевавшая из Приседающего Дома
чудом воскресшая рукопись
и модели почти Всех дошедших до нас
машин и механизмов Герона Александрийского.
Тут же рядом некто Конфуций описал,
как мухи обнаружили рукопись,
которая активировала призрак Герона.
Александр разглядывал модели
и читал описания.
Можно было разжечь
на храмовом алтаре огонь
и возносить игрушечные молитвы богам,
залить в пересохшие сосуды воду и вино,
засыпать новый песок,
заменить истлевшие веревки
и снова смотреть
величественные греческие трагедии,
слушать предсказания оракулов
из храмов-рычагов
и свистящих чайников-птиц.
Автоматизированный храм,
к воротам которого
подходит жрец,
возжигает на алтаре священный жертвенный огонь
который, где-то за кулисами,
греет воду.
Та нагревается и расширяется,
переливается в другой сосуд,
пересыпается песок,
под тяжестью которого
веревки натягиваются на блоках,
медленно и торжественно,
с паровой органной музыкой,
открываются храмовые ворота.
Огонь слабеет и затухает,
воздух и вода охлаждаются
и возвращаются обратно,
ворота храма закрываются
до следующей службы.
И это означает,
что жертвы и молитвы приняты
и благополучная жизнь продолжается.
Если что-то заедало
и ворота не открывались,
то журили нетвердых в вере прихожан.
А после незадачливый храмовый механик получал взбучку за то,
что недосмазал, недопрочистил, недокрутил.
Очень уж сильно его, конечно, не наказывали —
высокой квалификации и деликатности
требовала эта профессия.
И эта