ЕВРЕЯМИ СТАНУТ ВСЕ. Леонид Миронович Корогодский
совершенно растерян.
Дело даже не том,
что он с первого шага обгоняет черепаху,
а в том, как это вообще Всё получается?
Совершенно травмированный этим вопросом,
он ушел с военной службы,
пережил слухи о своей смерти,
подавался учеником к различным философам,
которые совершенно запутали его самого и Черепаху.
Верная Черепаха сопровождала его
во Всех философских скитаниях.
Понять, почему быстроногий Ахиллес
не может ее догнать
она тоже не могла,
но Всегда ему сочувствовала,
утешала и страшно радовалась,
когда после очередного
тысячного и миллионного эксперимента,
он с легкостью опережал ее.
Поняв, что философия им не поможет,
они затаились и терпеливо ждали
неизбежного ее упадка
и расцвета Науки.
Продержавшись Всё Средневековье
они добрались до Института,
узнав, что он основан самим Аристотелем.
Сначала их пугало
философское прошлое Основателя,
но потом, решив,
что в одну реку нельзя войти дважды,
они вступили в его зеленый кабинет
в надежде разрешить, наконец,
их головную боль.
Эта история совершенно возмутила Аристотеля.
Ему самому поднадоели уже и Зенон, и Сократ
с их парадоксами.
Сам он революциями не занимался,
мечтал о просвещенной монархии,
пострадал от демократии,
самой первой,
афинской.
Сократа же за его парадоксы казнили.
И понимали, кого казнят, но казнили,
по закону,
демократично,
с голосованием,
почти с референдумом:
более пятисот человек высказалось.
Мудрый и наивный Сократ,
первый античный просветитель.
Он верил, что слепые прозреют
и глухие услышат,
а прозревшие будут безумно счастливы
увидеть этот прекрасный мир.
Много лет спустя,
Александр с Женой побывали в Афинах
на четырехугольной площади рынка,
на том, что от нее осталось.
Здесь и проповедовал Сократ.
Уцелел и тогдашний туалет
на одной из сторон площади.
Это была выдолбленная в камне траншея,
по которой протекала вода.
Никаких перегородок не было,
Всё по-демократичному прозрачно и открыто,
не надо даже сдерживаться,
боясь упустить мысль Сократа —
садись и продолжай впитывать мудрость.
Человек же находится не там,
где он сидит,
а там, где его мысли.
Александр посидел на обломке колонны,
покормил яблоком философствующую рядом черепаху.
После смерти Сократа
долго еще никто не хотел
заходить в клетку со львами.
Не захотел