Воины Посейдона. Николай Анатольевич Калиткин
трудились на ней всей семьёй, от мала до велика. Мужики хозяевами себя чувствовали… и мой отец тоже. Бывало, войдёт кто во двор и спрашивает у моей матери: «Хозяин ваш дома?» – Он поднял в небо желтый от никотина указательный палец. – Хо-зя-ин!.. Щас так не говоря-ят… Щас многие мужики и себя-то прокормить не могут, не то что семью многодетную… Согнали всех с земли-то, загнали в бетонные камеры. А семья в бетоне не растё-оть, ей раздолье, ей воздух нужен! Или вот по телевизору говорят, что, мол, баб стимулировать надо, льготы им разные обещают… А стимулировать надо не ба-аб, а мужиков, какие ещё остались! Ежли мужик снова крепким станет, почувствует себя хозяином, то и бабе будет с ним хорошо, и рожать она будет в радости… Где наше исконное деревенское пропитание? Нет же его! Ведь до чего дошли – из города в деревню продукты возят! Скажи такое нашим прадедам – на смех бы подняли! Вот и вы со Светкой полные сумки приволокли… Да и то, во что вилкой ни кольни, всё ж импортное или непонятно из чего сделанное! Деревня в разрухе, спивается и вымирает. А в городе родят одного – и тому рады. Дорого же всё! Везде платить надо. А больше рожать боязно – денег не хватит, да и неизвестно, что завтра будет… Вон вы со Светкой который год живёте? А ребёночка так и не завели…
При этих словах гримаса неудовольствия и гнева исказила лицо Сергея.
– Хватит, дядь Вань! – отрезал он жёстко. – Что сегодня на тебя нашло? Прямо закритиковал всех, один ты правильный и со всех сторон хороший! – сказал он раздражённо.
После некоторого замешательства вразумлённый Егорыч, поняв, что сказал лишнее, пролепетал:
– Твоя правда… не моё это дело. – Его глаза ещё больше погрустнели, лицо приобрело жалобно-печальный вид. – Прости меня, Серёжа…
– Да ладно, дядь Вань. – Сергей сменил раздражение на примирительный тон. – Давай я тебя домой провожу.
Егорыч, видя, что Сергей больше не сердится, обрадованно лыбясь щербатым ртом, покачиваясь, поднялся с лавки.
Они пошли в обнимку мимо дома к калитке. Из открытого окна ещё доносились звуки теленовостей. Ведущий, подводя итоги выпуска, повторил главную новость дня: «Завершился длительный космический полёт российско-американского экипажа, насыщенная научная программа полностью выполнена. Космонавты возвращаются на Землю».
Сергей с Иваном Егорычем подошли к калитке.
– А ты всё-тки, Серёжка, разузнай там, как и что, – вспомнил Егорыч то, с чего начал разговор. – Если будут сносить наши участки, партизанский пулемёт откопаю и грудью встану! Так и скажи им: мол, фронтовик Иван Егорыч Рудаков ещё стрелять не разучился! Хватит над простым народом измываться, им что, земли мало?! Вон её сколько, хоть залейся! Почему надо у пенсионеров отнимать? – вопрошал Егорыч, пошатываясь на нетвёрдых ногах. И тут же, широко улыбаясь, протянул широкую мозолистую ладонь Сергею. – Ну… ты меня, Серёженька, дальше не провожай. Сам дойду. Спасибо, что позвали. Не забываете старика…
– Ну а как же, дядь Вань, без тебя-то! – Сергей легонько хлопнул