Обручник. Книга первая. Изверец. Евгений Кулькин
на земле. Пусть те – небесники – знают, что трудно не испачкаться, когда кругом если не смола, то деготь.
А размышления об орле и вообще о полете возникли у Бесо в Гори, куда он как-то заглянул по неким делам и где проживала добрая сотня сапожников, друг перед другом выпендривающихся своим мастерством. И вот там, на берегу Куры, куда он принес свое похмельное лицо, на него вдруг упал блик, от воды отраженный. Поднял он глаза и – обомлел, насколько может войти в столбняк неожиданности зело пьющий человек.
Может, мгновение или два продолжалась эта сраженность, но ее было достаточно, чтобы – это по трезвости-то! – последить полетом за орлом и подумать о той незнакомке, что давно уже ушла по тропинке, неся тяжеленный кувшин, наполненный хрустальной, подчерпнутой из Куры, водой.
В тот же день он узнал, что сразившая его своей видностью красавица звалась Екатерина Геладзе, по-горийски кличившаяся Кэтэ или Кеке.
Именно на второй день, следя, может быть, за тем же орлом, Бесо вдруг заметил, что тот все больше и больше сужает свои круги, и Джугашвили понял, что наступает и его время привести свою разбросанность к чему-то тихо-застенчивому, явно интимному. А этим может быть только домашний очаг, который уже не виделся ему без Кэтэ.
Правда, в пору, когда определенность еще не стала решением, опиваясь с горийскими сапожниками, он не очень четко представлял себя женатым человеком. Тем более что отец Кэтэ Глаха к тому времени упокоился и дочка, естественно, была обыкновенной бесприданницей. Потому те, с кем в ту пору он водил бражные дела, вряд ли одобрили бы дело брачное, ибо брать сапожнику в жены голодранку считалось более чем неприличным.
Но заноза в сердце продолжала саднить.
Трудно сказать, любовь то была или что-то, сходное с ней другое, например, мужское самолюбие: вот такая красавица и вдруг другому достанется. Словом, докапал Бесо горийский орел. Заслал он сватов.
И тогда, незнамо для молодых, в книге бракосочетавшихся появилась такая будничная запись: «Семнадцатого мая сочетались браком: временно прожирающий в Гори крестьянин Виссарион Иванович Джугашвили, вероисповедания православного, первым браком, возраст – двадцать четыре года; и дочь покойного горийского жителя крестьянина Глаха Геладзе Екатерина, вероисповедания православного, первым браком, возраст – шестнадцать лет».
Первое, что проявило большую заметность Кэкэ, – это веснушки, которые Бесо увидел на ее лице только в церкви. Нет, они его не разочаровали. Даже прибавили трогательности. Но в них крылась некая отчужденность, что ли. Ибо они подчеркивали белокожесть Кэтэ, которая резко контрастировала с кондовой смуглотой всех Джугашвили.
И вот эта ее полуяркость, умеющая уводить в смущение застенчивость как бы сразу же определили, что в их будущем доме навсегда поселятся два одиночества.
– Можно, я тебя буду звать голубкой? – спросил Бесо после того, как молодые осознали, что теперь принадлежат друг другу.
– Естественно, – ответила. Кэтэ. – Ежели бы я тянула