Невинность и страсть. Лиза Рене Джонс
кровь одновременно леденеет и закипает. Парализует волю. Не позволю этому человеку себя пугать!
– Хотите узнать, почему я вас нанял?
– Я этого не ожидала.
– Зачем же предлагали услуги, если не верили, что их примут?
– Момент страсти, – признаю не очень охотно. – И свободное лето.
Он слегка кивает, показывая, что принимает ответ.
– Я почувствовал, понял и разделил вашу страсть.
В горле мгновенно пересыхает; слова падают между нами тяжелыми каплями, воздух сгущается от напряженного, не нуждающегося в словах осознания, которое я беспомощно пытаюсь прогнать. Он не для меня. И даже само это место не для меня. Все принадлежит Ребекке.
– Вы произвели на меня сильное впечатление, мисс Макмиллан, а это нелегко сделать, – тихо добавляет он.
От этих слов дыхание сбивается. С ужасом чувствую, что, несмотря на все рассуждения, отчаянно хочу заслужить одобрение властителя мира и нуждаюсь в подтверждении его искренности. Не хочу хотеть. Не хочу нуждаться. И все же… хочу и нуждаюсь. Выжидаю три удара сердца, чтобы немного успокоиться, и задаю вопрос, на который должна получить ответ:
– Как же мне удалось это сделать за столь короткое время? – Голос звучит не так твердо, как прежде, и он не может этого не заметить. Однако старается не замечать.
– Вам, разумеется, известно, что в наши дни все галереи оснащены видеокамерами, и эта – не исключение. Я наблюдал, как в зале Мерита вы заворожили супружескую пару своей увлеченностью живописью. Если бы не ваша помощь, эти двое скорее всего ушли бы домой, чтобы еще немного подумать.
Даже неприятная мысль о том, что он за мной следил, не в силах остановить теплую волну, рожденную комплиментом. Марк всецело соответствует оценке Аманды и даже ее превосходит. Он успешен и принадлежит тому миру, который я взяла взаймы, но мечтаю назвать своим. О да. Всей душой стремлюсь к его одобрению и ненавижу себя за слабость. Ненавижу! Это сильное чувство, но история моей жизни делает его чертовски востребованным.
– Знания и компетентность встречаются чаще, чем истинная страсть, – продолжает Комптон, каждым звуком богатого красками голоса все глубже затягивая в омут своих чар. – В вас она присутствует, и поэтому пока мне не удается вас разгадать.
– Разгадать? – переспрашиваю я и слегка выпрямляюсь, опасаясь, что стрела может быть нацелена на мою ложь о знакомстве с Ребеккой и о сестре, которой у меня нет и никогда не было.
Он снова откидывается на спинку кресла, опирается на подлокотники, сплетает пальцы и пристально на меня смотрит.
– Почему человек, столь глубоко влюбленный в мир искусства, преподает в школе английский язык?
– А что, собственно, плохого в преподавании? – уточняю точно так же, как уточнила, получив подобный вопрос от Криса Мерита.
– Ровным счетом ничего плохого.
Ожидаю продолжения, однако Марк молчит и смотрит с таким неподдельным вниманием, что хочется пошевелиться, сменить позу.
– Мне