Невинность и страсть. Лиза Рене Джонс
судьба? Что собирается сказать? Понимаю, что определяет мне цену. Говорю себе, что знаю этого человека не настолько хорошо, чтобы его суждение имело определяющее значение, однако восприятие собственной личности все же кажется чрезвычайно важным. Комптон принадлежит тому миру, частицей которого я страстно хочу стать.
– Возможно, – наконец произносит он, – ушел я потому, что не хотел дать вам шанс отказаться.
– И это говорит человек, который предпочитает отказывать сам, – парирую прежде, чем успеваю сдержаться.
Он снова смеется, выпрямляется в кресле и трет ладонью гладко выбритый подбородок.
– За словом в карман не лезете, мисс Макмиллан, не так ли?
Согласно киваю:
– Во всяком случае, сегодня.
Улыбка становится еще шире – великолепная сияющая улыбка, способная растопить лед серебристо-серых глаз.
– Давайте посмотрим, насколько это правда. Назовите трех любимых итальянских художников.
Я тоже сажусь прямо и ровно – чувствую, что настал ответственный миг. Отвечаю сразу, не задумываясь:
– Наши дни: художник и скульптор Марко Перего. Пино Даени покоряет мягкими, романтическими образами. А также Франческо Клементе – один из наиболее ярких современных мастеров трансавангарда.
Он поднимает бровь.
– Не да Винчи?
– Леонардо стоит особняком. К тому же это вполне очевидный выбор, который ничего не скажет о моих личных предпочтениях.
В серых глазах вспыхивает свет. Кажется, ответ попал в точку.
– Дэмьен Херст, – называет он имя знаменитого художника.
Это моя тема, а потому отвечаю с легкостью:
– Современный английский художник. Сейчас ему всего-то около пятидесяти, а он уже считается одним из самых востребованных работающих ныне мастеров. В целом его творчество оценивается в миллиард долларов. В 2008 году через аукционный дом «Риптайд», которым владеет ваша семья, Херст продал собрание работ под названием «Прекрасное в моей голове навсегда» – 223 картины – за 198 миллионов. Рекорд для аукциона одного художника.
Губы, на которые смотрю не отрываясь, изгибаются в улыбке, а глаза светлеют и слегка прищуриваются – теперь я точно знаю, что этот взгляд означает одобрение. Снова становится тепло, будто поступает новая энергия, и спокойно, как еще ни разу не было в обществе этого человека.
– Эрудиция и владение материалом впечатляют, мисс Макмиллан.
Улыбаюсь, даже не пытаясь скрыть гордость.
– Всегда к вашим услугам.
– Должен сказать, что уловил идею, и она мне импонирует. – Голос звучит приглушенно, вкрадчиво. – Чрезвычайно импонирует.
Внезапно в воздухе возникает напряжение, от которого сбивается дыхание. В неожиданно потемневших глазах Комптона светится почти хищная жадность. Мое тело отвечает мгновенно, не дожидаясь согласия разума, и горит от непрошеной, запретной истомы. Ужасно, что так на меня действует человек, рождающий в душе страх. Человек, опасный для меня и, видимо,