Шетти. Олеся Литвинова
если скромничает, я устрою вам парад.
– О-о-о, – смеётся Джимми, – у тебя же как раз все, да?
– А ты откуда знаешь, зайка?
– Девчонка твоя сказала. Э… Эшли… Эми.
Надо же, какая он дрянь. Мне становится невыносимо гадко, и я молча поворачиваюсь к лифту.
– Э-э, ну стой, только пришли! – срывается он, снова хватая меня. – Не уходи, истеричка. Извини, извини.
Я зло сдергиваю его руку.
– Нахер «парад»! Что ещё за «парад»?
– Лу!
– Что?!
– Зачем разорался?
– А нахер ты меня притащил?
Джимми удивлённо смотрит на меня, пока Грейс молчит, терпеливо улыбаясь.
– Не видела ещё таких стеснительных, – вдруг щебечет она. – Пойдёмте лучше со мной. Наверное, парад будет очень кстати.
– Мне не нужен ник…
Но она уже торопится в тускло освещённые, просторные апартаменты дальше по коридору. Джимми с усмешкой ведёт меня за ней. Впереди звучит жужжащая музыка и приглушённый смех.
– Поздно пятиться, Скофилд. И ты не без греха, я знаю.
– Завались.
– Слишком много думаешь и тормозишь, а надо брать.
– Стройнее! – Голос Грейс, такой ласковый минутой ранее, теперь звучит властно и почти грубо. – Хорошо. Шетти, солнышко, стань ровнее.
Мы заходим, и передо мной встает картина маслом: на глянцевом ламинате, в тревожно-красноватом свете, словно по линеечке, бедром к бедру, стоят проститутки. То есть эскорт-модели. Девчонок восемь или десять. Каждая смотрит на меня во все глаза, каждая одета с иголочки и накрашена скромно-вызывающе. У меня невольно захватывает дух, а во внезапно опустевшей голове вертится только одно слово: вещи. Грейс с минуту строит их рядком, подобно глиняным фигуркам на камине, затем умолкает и отходит в сторону, давая нам с Джимми самим осмотреться. Это и есть «парад»? Я тупо замираю на месте, уставившись на девушек, и ему опять приходится подтолкнуть меня вперёд.
Я кусаю губу: впервые вижу такое послушное разнообразие. Целый взвод, стоящий передо мной молчаливым и готовым каталогом – как вам это понравится?
С трудом отведя глаза, я оглядываюсь и киваю на группу девушек у бара.
– А те что?..
– Я поставила вам только рабочих, – отвечает Грейс, складывая руки на груди.
– Каких?
– Те чистые, плюс уже заняты. – Она оглядывается тоже. Действительно, почти каждая сидит или у столика, или у стойки и старательно развлекает разговорами какую-нибудь усатую головку. – Чистым платят за сопровождение и общение. А эти девочки рабочие, потому что оказывают больше услуг. Цена соответствующая.
– Это оговаривается в специальном контракте для блядей?
Кто-то из девочек фыркает. Джимми едва сдерживается и сжимает челюсть, бросая неловкий взгляд на Грейс, но та продолжает улыбаться.
Ну попробуй, ответь мне. Попробуй. Джимми сказал, что я член в костюме, так что мне всё можно.
– Конечно.
Я снова кошусь