Скользящий по лезвию. Юлия Зонис
не глядеть в сторону Ричарда и его гадкой находки, она спросила:
– Думаешь, это та собака? Та, с которой ушел Томми?
– Нет, – сразу ответил ковбой.
– Почему ты так уверен?
– Потому что Томми ушел не с собакой.
И тут Соки пробрала злость. Почему он ей ничего не говорит? Таскает за собой. Врет. Пугает. Будь они дома, Соки с ним давно бы разобралась. Взяла бы у Джима пистолет. Или просто врезала бы как следует, как в тот раз дяде Гумберту.
– Да пошел ты! – проорала она и кинулась вперед по разбитой улице, переходящей в пустыри.
Пускай догоняет. Или не догоняет. Рюкзак остался в машине, но плевать на рюкзак – она найдет другого, нормального попутчика. Без всяких остервеневших чаек, без рыжих сук, без дохлых животных и пропавших детей. Ба ведь не зря говорила – с кем поведешься…
Соки неслась до острой боли в боку. Стебли и сухие травяные зонтики хлестали по рукам. Семена поднялись облаком, липли к вспотевшей коже. Девушка с разгона выбежала к обрыву – внизу блестели железнодорожные пути, сверху тянулся арочный железный мост. Мостом, похоже, не пользовались уже лет десять – фермы проела ржавчина, пролеты зияли дырами. «Наверное, тут возили продукцию с фабрик, – мелькнуло у Соки в голове, – а когда фабрики закрылись, и железная дорога сделалась не нужна».
Сзади послышались шаги. Девушка обернулась. Ковбой шел за ней, легко убирая с дороги засохшие стебли. В его светлой шевелюре блестело проглянувшее сквозь тучи солнце, и весь луг в солнечном свете казался золотым, нездешним, а Ричард приближался медленно, неотвратимо, как в фильме…
Пять, шесть, Фредди хочет всех вас съесть.
Семь, восемь, кто-то к вам придет без спросу…
Соки взвизгнула и дунула через мост.
За мостом была свалка. В небе мельтешили темные точки. Соки, замерев на краю гигантского котлована, все пыталась сообразить – откуда в таком маленьком городке такая огромная свалка? Или мусор свозили сюда грузовиками из Блумсбурга? Над свалкой, похожей на бесконечное лоскутное одеяло, вроде того, которое зимами шила Ба, черными стежками метались вороны. Соки сначала посмотрела на ворон с ужасом – ей почудилось, что эти птицы, как давешние чайки, сейчас развернутся и набросятся на нее. Однако ворон привлекало что-то другое, что-то внизу. И Соки совсем не хотелось знать что. Девушка присела на корточки, зажмурилась и зажала уши руками – она делала так в самом-самом раннем детстве, когда Па и Ма орали друг на друга в соседней комнате. Залезть бы под кровать, как тогда. Уткнуться лицом в пыль. Обнять себя руками, чтобы сделалось тепло-тепло и тихо, как, наверное, было еще у мамы в животе. Но мешал ветер. Ветер стегнул по лицу, обдав вонью гнилого тряпья, золы и ржавчины и чего-то еще. А за ветром пришел голос:
– Так и будешь сидеть?
Соки подняла голову. Рядом стоял ковбой и бесстрастно глядел на дно котлована. И тогда девушка тоже решилась взглянуть.
Мальчик был там. Отсюда совсем маленький, словно игрушечный солдатик, он сидел на старой