Великая актриса. Роман о Саре Бернар. К. У. Гортнер
– сама-то до сих пор была худой как щепка, – равно как и восхитительной осведомленности подруги в делах мирских.
– Demimondaine? – удивленно переспросила я. – Что это такое?
– Не что, а кто. – Мари округлила глаза. – Куртизанка, глупая. Кокетка. A grande horizontale[4]. Понимаешь? Как Магдалина. – Я притихла, и она добавила: – Конечно, ты должна знать. Как еще наши матери смогли бы отправить нас сюда? Мы с тобой не Ротшильды.
– Но это значит, наши матери… шлюхи? – тихо выдохнула я непроизносимое слово.
Я и знала-то его только из-за Мари. История о Марии Магдалине вызвала у меня много вопросов, на которые монахини отвечать не желали, поэтому Мари в конце концов взялась сама объяснить мне, кем была Мария. Мне это слово казалось ужасным, но, когда моя подруга дала ему определение, я поняла, что оно прекрасно описывало мою мать. Салон Жюли и все эти поклонники, упырь Морни, на цыпочках выходящий из ее спальни ранним утром, – так вот чем она зарабатывала себе на жизнь!
– Сами они так себя не назовут, потому что не продают себя на улице, – объяснила подруга. – Demimondaines должны быть очень умными. Они… – Повисла пауза, Мари подыскивала правильные слова. – Развлекают, как актрисы.
– Развлекают? – Я вдруг почувствовала отвращение, вспомнив, как настаивала мать на том, чтобы я научилась приличным манерам, как упорно втолковывала, что я должна уважать ее поклонников. – Неужели женщина может заниматься такими вещами с вонючим стариком?
Мари захихикала:
– Ну, если вонючий старик хорошо платит…
Я пересилила охватившую меня дрожь. А сделав это, тут же потеряла всякий страх перед матерью. Даже ощутила слабый прилив жалости к ней, проникнутая уверенностью юной особы, что, какие бы испытания ни припасла жизнь, так низко я не опущусь никогда.
Мари убеждала меня, что стать дамой полусвета для многих предел мечтаний, но добиться вожделенного статуса весьма непросто. Девушки без гроша в кармане со всей Европы приезжают в Париж, как и моя мать когда-то, в надежде превратиться в одно из этих блистательных созданий, которые не показывают прилюдно, на что готовы. Тут используется сложный язык, состоящий из едва заметных жестов и мимики, передающих то, чего нельзя произнести вслух, объяснила Мари. Хотя все девушки, вступившие на этот путь, пользуются им в надежде на успех, но достигают желанной цели только самые способные.
– Мама рассказывала мне об одной, которой удалось заарканить принца, – сказала Мари. – Он так влюбился в нее, что пустил по ветру свое наследство, лишь бы завоевать ее благосклонность. Эта дама обобрала его до последнего су, а потом поменяла на другого. Принц вызвал ее нового любовника на дуэль и сам получил пулю. Отец несчастного впал в ярость и угрожал устроить так, что ей не будет житья в Париже, но вместо этого сам попался на крючок. Она соблазнила и старика. Тот сделал ее богатой, и теперь эта дама живет в своем шато. – Мари вздохнула, как будто считала эту глупую сказку невыразимо прекрасной.
– Моя
Великая горизонталь