Жить запрещено. Александр Александрович Стребков
в её молчании, явном недовольстве во взгляде говорило мужу, что в доме не совсем всё в порядке. Присмотревшись внима- тельней к Лене, понял, что лицо у той заплаканное; немного помолчав, тая надежду, что жена всё сама объяснит, так и не дождавшись, теряя терпение спросил:
– Да что у вас здесь случилось, откуда вся эта хмурость на ваших лицах, а у Лены глаза все заплаканы? Поссорились никак? Катенька, чего молчишь? Вот никогда не думал, что так встретите меня. А ну рассказывайте отцу всё без утайки и как можно быстрей, а то я голодный как волк. Вот Наталья у нас самая говорливая ей и рассказывать – она это хорошо умеет, с её рассказов хоть повести пиши под диктовку.
– Ничего я не знаю, – ответила дочь недовольно, будто подводя под этим черту, – то всё меня не касается. Кого ка- сается, тот пускай и рассказывает.
После этих слов она резко повернулась и с гордо подня- той головой прошагала демонстративно в соседнюю комнату.
– Так… понятно, – сказал с огорчением Егор Владимиро- вич, – как я предполагаю, снова о делах сердечных спор идёт, и к единому мнению прийти так и не можем. И до чего же договорились, хотел бы я знать?
– Замуж выходить надумала твоя дочь и неизвестно за кого… – начала было рассказывать Екатерина Дмитриевна,
но муж, не дав договорить, уже и так понял, о чём она хочет сказать, примиряюще сказал:
– Почему ты так решила, что неизвестно? Вполне даже всем давно известно, как свет божий; парень он, лично по моим суждениям вполне порядочный и руки нашей дочери вполне достоин. Не граф, не князь, правда, но по сегодняш- ним временам это даже в пользу – жизнь спокойней будет. Отца его я прекрасно помню, каким тот был: вполне достоин тому моменту самой истории страны, ибо тогда всем хоте- лось лучшей жизни. Так в чём вопрос?
– Молод он слишком для нашей дочери; пусть хотя бы вначале в армии отслужит, – резким голосом ответила жена.
– Катя, разве ты не знаешь, что молодость – это не не- достаток, а даже я бы сказал большая привилегия. Старость – вот это и впрямь большой порок у человека. Старость хо- чешь, не хочешь – наживаешь, а молодость с каждым про- житым днём теряешь. Глупенькие вы всё-таки женщины. Из- за пустяка скандалы устраиваете: ссоритесь, плачете, сами себе жизнь укорачиваете. Так – погоревали, и хватит. Всё за- были! Я носом чувствую, что у вас тут такой дух печёного хлеба стоит; ещё, когда шёл по улице – ко двору подходил, услышал; чуть было своей слюной не подавился. Готовьте на стол. По-человечески я ел последний раз… – я уже и забыл, наверное, когда домой приезжал.
Спустя время, семья сидела за столом. Мать и дочери внимательно слушали Егора Владимировича, который в это время ел с аппетитом и рассказывал новости из Смоленска, ибо начиная с этого года, Барятинский район зачем-то от- торгли от Калуги и присоединили к Смоленской области, а в сорок четвёртом вернут всё на своё место. Егор Владимиро- вич прибыл сейчас из Смоленска.
– Представь,