Абу Нувас. Бетси Шидфар
предметами. Помню, когда я вечером позвонила ей в Москву, чтобы узнать, как прошла защита, и поздравить, Лиза закричала мне в трубку: «Ух, как я тебя ругала про себя, как ругала! Ну что ты до сих пор не защитилась! Был бы хоть один оппонент, который в этом понимает!» Ругань была воспринята мною как комплимент. Согласно арабской поэтике – фигура «хула, имеющая в виду хвалу». Я очень гордилась этим комплиментом.
Диссертация, разумеется, была защищена с успехом, и книга, написанная на ее основе, для многих, занимающихся историей арабской литературы, стала настольной. Я не хочу этим сказать, что Б.Я. Шидфар была первой, кто обратил внимание на художественные закономерности средневековой арабской литературы – о них говорили и сами арабы, и европейские ученые; у того же академика И.Ю. Крачковского можно найти целый ряд замечаний относительно канонов, которым следовала средневековая арабская литература, но именно Б.Я. Шидфар была первой, кто увидел в сочетании этих канонов определенную систему с прочными взаимосвязями. Монография «Образная система» мне представляется важнейшей в ее творческом наследии.
Если же говорить о монографиях, посвященных отдельным авторам, то, в соответствии с ее характером, Бетси Яковлевну привлекали бунтари, чье творчество так или иначе выходило за рамки давно сложившихся форм, господствующей идеологии или распространенных научных представлений. Это дерзкий поэт времен Харуна ар-Рашида (конец VIII – начало IX в.) Абу Нувас, насмехавшийся над излюбленными традициями бедуинской поэзии. Это великий медик, поэт и философ Ибн Сина (Авиценна), ниспровергавший предшествующие правила медицины и в одном из своих трактатов попытавшийся представить оригинальную систему мироздания. Это поэт-философ Абу-л-‘Ала’ ал-Ма‘арри (973–1057 или 1058), острый сатирик, подвергавший сомнению и высмеивавший все религиозные учения и провозглашавший разум основой всего сущего. Характеризуя эти и другие подобные работы Б.Я. Шидфар, необходимо еще раз подчеркнуть то, что материал для них никогда не брался из вторых рук, все в них основано на самостоятельно изученных и интерпретированных арабских подлинниках, что является залогом их оригинальности и надежности.
Она настолько чувствовала живыми своих героев, что даже задумала написать роман об Абу Нувасе. Впрочем, если не ошибаюсь, идея написания романа предшествовала монографии.
Я полагаю, литературный талант Бетси Яковлевны позволил бы ей написать целую серию романов о знаменитых личностях арабского Средневековья, что, помимо чисто литературного интереса, имело бы просветительское значение, препятствуя расхожему одностороннему представлению о мусульманском мире. Но этому не суждено было состояться, и ее литературные дарования нашли воплощение в переводах.
Я уже говорила здесь о подходе Бетси Яковлевны к переводу – подходе и художника, и исследователя одновременно. Настало время рассказать о ее переводческой деятельности более подробно. Б.Я. Шидфар переводила и стихи, и